Глава 22. Большое экспортное падение
Ведите себя так, как будто вы культурные люди.
(надпись на заборе)
Сначала нас пытались не пустить в студию, но попытка была довольно вялая. Во-первых, с нами был Борис, а с ним его корочки, во-вторых, компания сама по себе выглядела изумляюще. Путь прокладывал высокий следователь в форменном мундире, следом мчался Селиверстов, за которым летели полы его длинного пасторского шерстяного пальто, за ними Вика трогательно балансировала на псевдо– или, может быть, и не псевдо-, лабутенах, потом шел я, гордо сверкая розовой лангеткой, и замыкал шествие водитель Бориса, тоже в форме и при погонах.
Пока мы пробирались в студию, вновь начался прямой эфир. Миллер восседала в центре сцены, от которой в четыре стороны расходились лучи-подиумы. Лучи вели к трибунам, расположенным по кругу. Входить в зал Виктория не стала, расположившись сбоку от крайней зрительской трибуны, куда не попадали взгляды камер. Я успел заметить, что все места в зале заняты; среди зрителей несколько лиц показались знакомыми – это были журналисты, Викины подзащитные или наоборот. Журналисты в нашем городе судились так часто, что не было никакой возможности запомнить, кому наши экспертизы помогли отстоять свободу слова и закон о СМИ, а кому как раз таки присудили отвечать за свои слова.
Согласно сценарию передачи, пора было отвечать на вопросы зрителей.
– Ада Львовна, как вы думаете, почему администрация завода так испугалась газеты местного значения с небольшим, в сущности, тиражом? Не проще ли было ее игнорировать, чем тратиться на эксперта, юриста, суды? – спросил мужчина, представившийся репортером местного «Московского комсомольца».
Вопрос был не опасный, по моим прикидкам, Миллер должна была развести говорильню о силе печатного слова, как словом воскрешают или убивают и все такое. Так она и сделала.
Пока профессор разводила эти прогнозируемые турусы, Виктория в сопровождении Бориса на пару секунд исчезла в темноте студийного пространства, а вернувшись, прошептала:
– У нас пятнадцать минут эфирного времени. Врезки с видеороликами обещали не ставить. Реклама пойдет. Остальной эфир полностью наш.
– Что будем делать, командир? – спросил Борис с улыбкой.
Стоя кучкой в укромном углу, мы были похожи на секретную киношную спецгруппу.