Я натянул нижнюю часть скафандра, и Кимия помог мне втиснуться в жесткую кирасу. Едва не вывихнув плечи, до предела выпрямив локти, я протолкнул руки в рукава, а голову – в шейное кольцо. Кимия подключил фал коммуникаций костюма водяного охлаждения, затем герметично соединил штанины и кирасу скафандра. От каждого соединения между элементами скафандра зависит жизнь. Последнее действие – надевание гермошлема. Мой смотровой щиток дополнен линзами Френеля, чтобы я хорошо видел без очков или контактных линз. Очки могут соскользнуть, особенно если вспотеешь, а поправить их, когда на тебе гермошлем, невозможно. Контактные линзы допустимы, но мои глаза плохо на них реагируют.
Когда мы были одеты, Кимия отбуксировал в шлюз сначала меня, затем Челла, чтобы мы сберегли силы для предстоящей работы. Мы парили там и ждали, пока из шлюзового отсека перекачают воздух в пространство станции. Воздух – ценный ресурс, и мы стараемся не выбрасывать его за борт.
Тишину нарушает голос Трейси:
– Итак, ребята, Скотт ведет, начинайте перемещение к своей рабочей зоне.
«Перемещение» означает, что мы должны передвигаться, перебирая руками, по сплошным линиям поручней, прикрепленных к наружной поверхности станции. На Земле ходят с помощью ног; в космосе, особенно за бортом, используют руки. В том числе и поэтому перчатки – исключительно важная часть снаряжения при выходе в открытый космос.
– Вас понял, – отвечаю я Трейси.
Я перемещаюсь к своей первой рабочей площадке на правой стороне гигантской фермы космической станции, периодически оглядываясь на фал, чтобы проверить, как он движется и не зацепился ли за что-нибудь. Сначала возникает ощущение, словно я, переставляя руки, ползу по полу. Как повреждена внешняя оболочка станции! Микрометеориты и космический мусор бомбардируют ее 15 лет, оставляя мелкие углубления и царапины, даже сквозные, с зазубренными краями, пробоины в поручнях. Это немного тревожит, особенно когда ты снаружи, защищенный от очередного удара только несколькими слоями скафандра.
Пребывание вне космической станции, безусловно, неестественное состояние. Мне не страшно, думаю, это свидетельствует об уровне подготовки и о моей способности отвлекаться от второстепенного. Если бы я на мгновение погрузился в рефлексию, то мог бы совершенно утратить присутствие духа. Когда появляется солнце, я ощущаю его жар. Через 45 минут оно заходит, и я чувствую всю глубину провала в холод, от плюс до минус 132 С за считаные минуты. Чтобы пальцы не замерзали, в перчатках есть нагревательные элементы, но пальцы ног лишены этого преимущества. (К счастью, мой вросший ноготь за несколько недель зажил сам без дополнительного лечения, иначе сейчас мне пришлось бы еще тяжелее.)