Сразу после планерки я прохожу этапы подготовки «Сидры» к включению. Когда я сообщаю на Землю, что мы готовы, повисает драматическая пауза.
– Подключаем питание, – говорит главный оператор связи с экипажем. – Будьте готовы.
Мы готовы.
Не работает.
– Твою ж мать!.. – бросаю я, убедившись, что не активировал микрофон, поскольку мы общаемся по открытому каналу.
– Мы подумаем над этим и вернемся, – говорит «капком».
– Принято, – откликаюсь я в унынии.
Поскольку сегодня пятница, нам придется терпеть высокий уровень СО2 все выходные. Когда отказывает одна «Сидра», другой требуется какое-то время, чтобы войти в рабочий режим, а до понедельника операторы полетов даже не начнут искать причину отказа. Весь уик-энд я буду чувствовать себя дерьмово и даже хуже, поскольку не смогу отделаться от мысли о гребаной проблеме с углекислым газом и о том, как мало волнует наше самочувствие руководителей программы МКС.
Я знал, что этот год станет проверкой скорее моей психологической, чем физической выносливости, и считаю, что готов, как никто. Я уже участвовал в долгосрочных полетах и понимаю, как важно распределять силы день за днем и неделя за неделей, что означает в том числе и выбирать причины для огорчения. Но эта ситуация невероятно меня угнетает. Я отправляюсь в свою каюту, чтобы побыть несколько минут в одиночестве и перебеситься.
Я просматриваю часть электронных писем, сознавая, что стучу по клавишам ноутбука чуть сильнее, чем нужно. В одном из писем Амико желает мне счастливой пятницы, и я решаю позвонить ей, прежде чем отправляться в русский сегмент на ужин. Она отвечает после второго звонка, судя по голосу, радуясь мне. Ее рабочий день в разгаре, но она предвкушает выходные. Я пытаюсь скрыть раздражение, но она видит меня насквозь.
– Что случилось? Ты огорчен, – замечает она и, прежде чем я успеваю открыть рот, спрашивает:
– Высокий уровень углекислого газа?
– Да.
Я рассказываю о наших злоключениях с «Сидрой» и о том, какие выходные нас ожидают, и добавляю, что впечатлен ее способностью определять повышение содержания СО2 по моему голосу.
– Дело не только в голосе, но и в поведении, – объясняет она. – Когда ты как будто немного «тормозишь», я понимаю, что концентрация углекислого газа высокая.
Похоже, она единственный человек на Земле, кого это волнует.
За пятничным ужином мы обсуждаем новую дату отлета Терри, Саманты и Антона. Я останусь один в американском сегменте МКС на 6 недель, пока не прибудет их замена. Это долгий срок, но одиночество меня не удручает. Мне нравится, когда рядом друзья, и я с огромным удовольствием работаю с Терри и Самантой, но побыть одному совсем неплохо. Кроме того, каждый отлет и прилет других людей становится очередной вехой моей экспедиции, отмечающей благополучно пройденный этап.