— Кстати, как провели время? Где Дора? — спросил Кирилл, оглядывая декорации.
— Где, где…. Вчера, когда ты ушел, она так завелась, словно лет пять мужчины не видела.
Я уже и так и эдак…. Еле — еле в живых остался. А сегодня не свет не заря она опять за свое. А потом давай порядок наводить, мести двор, окна мыть. Раскричалась: «Что ты везде окурки, газеты разбросал…». В общем надоело мне это, на — до-е-ло…
— Где Дора? — не на шутку растревожившись, возмущенно вскрикнул Кирилл.
— Вот твоя Дора, — показывая рукой на новенькое кресло — качалку, усмехнулся человечек. — Смотри,… высший класс. Мягко, удобно…. Хочу сюда его поставлю, захочу передвину к окну,… покачаюсь.
Я же не ты… Все мямлишь и мямлишь… Здравствуй, дорогая… — передразнил Кирилла. — Взял и вылепил из Доры кресло…
— Как ты посмел? Как у тебя рука поднялась?
— Очень просто посмел. И не кричи на меня. Выдумываешь все,… то фильмы разные и странные не кому, знай, кроме тебя не нужные. То письма. Ответь мне! Зачем ты эти письма пишешь уже столько лет? Пишешь, пишешь,… что в них толку? Пишешь, мечтаешь,… складываешь аккуратно в стопочку, а потом в стол.
Так и лежат они у тебя в столе пылятся, желтеют, молчаливые не отправленные письма.
А она, твоя дорогая, в последнем письме что написала? Ты помнишь? Конечно, помнишь, ты все помнишь. Написала: «Я ухожу Кирилл! Будь мужчиной, уверенным, сильным. Делай сам всегда первый шаг навстречу к… Женщины любят успешных мужчин. А ты… ты… хороший, но…
Прости, если сможешь. Прощай».
А ты в ответ три слова: «Я тебе люблю!» Пустил слезу… ой, ой…
Кирилл нахмурил брови. — Заткнись недомерок. Фильм окончен. С меня довольно. Философствуй теперь с экрана.
Что есть силы, прихлопнул ладонью, по открывшему было рот человечку, превратив его в лепешку, смешал с остатками разноцветного пластилина. — Ревнивый, инициативный, зоркий, — произнес вслух Кирилл, взял чистый лист бумаги, написал на нем фломастером, — «Ревизор», и приклеил лист на коробку с кинопленкой.
Затем открыл стол, вынул пачку писем и… проснулся.
Взял фотографию Ирэны. Вышел на улицу, подняв воротник пальто. Дул сильный ветер. Вдоль квартала в небе неслись тучи. Накрапывал дождь.
Кирилл, оглянувшись на темные прямоугольники окон дома, остановил такси, и сев на заднее сиденье сказал водителю: «В аэропорт, и если можно быстрее…»
* * *
Теплый день, проходя сквозь матовые стекла круглых окон, ложился на белые подоконники и оседал причудливыми узорами на велюровое покрытие длинного диванчика, стоящего у стены небольшой комнаты. Легкие порывы ветра теребили ажурную занавеску, звучала музыка, — Гектор Берлиоз «Реквием».