— Ладно, пойду с ними рвать ручные гранаты…
Ребров поднял комиссара с постели. Пошли вместе в комиссариат.
— Счастливо утёк, — сказал комиссар на ходу. — Немного опоздай, они бы в Вятке тебя захватили.
— Кто? За что?
— Да разве ты не знаешь, что Москва приказала тебя задержать? Наверное, эсеры постарались. Вот у меня с собой телеграмма.
Ребров прочел и усмехнулся.
Комиссариат помещался в бывшей духовной семинарии. Огромное здание ее одиноко стояло на крутом берегу Камы.
— Я тебе здесь и отведу помещение, тут сухо и хорошо, — сказал комиссар.
— Надеешься на своих ребят?
— А то как же?
— Напасть никто не может? Эсеры?
— До чехов далеко. А эти не посмеют.
— Тогда давай машины, я еду на вокзал за золотом, — сказал Ребров.
Через полчаса Ребров был на станции. Золотой поезд охраняли дружинники-большевики. Запрягаев исполнил обещание и увел Воздвиженского и его отряд на стрельбу.
— Наваливай, ребята, мешки, — поторапливал Ребров, — надо успеть, пока эсеры не вернулись.
Когда Запрягаев привел со стрельбы левоэсеровских дружинников, поезд стоял на том же месте, и его по-прежнему охраняли часовые. Как ни в чем не бывало, Запрягаев дружелюбно сказал Воздвиженскому:
— Вот мы и дома. Отдохнем немного, измучились ребята. Давай-ка, брат, сегодня и твоих поставим в наряд.
— Давно пора, — немного обиженно ответил Воздвиженский.
С необычайным для них усердием взялись теперь эсеровские дружинники за караульную службу. Урок Реброва, видимо, не прошел даром для Воздвиженского. Он подтянул туже ремень, повесил на нем кобуру с револьвером и почти каждые полчаса обходил весь состав, делая замечания часовым.
— Старается, — смеялся Запрягаев, глядя на Воздвиженского и весело подмигивая Реброву.
— Зайди ко мне, — позвал его из своего купе Ребров. Он плотно притворил дверь, сел рядом с Запрягаевым и сказал — Слушай, я говорил по проводу с Головановым — деньги мы оставим в Перми. Золото решено спрятать в Кизеловском районе в шахтах. Завтра утром я еду в Кизел. Ты останешься здесь, чтобы наш отъезд был не так заметен.
— Нашел для меня дело! — сказал Запрягаев.
— Потерпи. Теперь для нас выгодно, чтобы поезд был на виду. Собьем со следа. Ты выставь внешние караулы, делай вид, что в поезде по-прежнему находится золото.
— Значит, завтра ты снова в путь? — спросил Запрягаев.
— Да.
— А что с эсерами?
— Воздвиженского без меня не трогай, пусть пофорсит. Пустые вагоны могут стеречь и эсеры…
Впервые за трое суток отдыхали дружинники. Одни отсыпались за бессонные ночи, другие строчили письма своим в Екатеринбург. Был теплый летний вечер. Запрягаев с тремя ребятами мурлыкал сибирскую песенку: