Но раз уж он сделал первый шаг, то надо было пройти эту дорогу до конца. Ближе к вечеру, когда остальные музыканты готовились к концерту, Элай, оставшись с Джаксом в гримерке, начал разговор:
— Хорошая была мысль насчет репетиции. Мне понравилось. — Он понимал, что предает себя и свое искусство этими словами, но ничего не мог с собой поделать. Ради спокойствия надо было смириться со смертью песен.
Джакс изобразил подобие улыбки.
— Рад, что ты так думаешь. А вообще‑то я немного удивлен — ты согласился со всеми моими предложениями! Раньше тебе требовалось время, чтобы принять мою точку зрения.
— Наверное, я стал лучше тебя понимать. — Во всяком случае, он точно знал, что друг хотел от него услышать. Впрочем, для него смысл разговора был в другом — он решил извиниться за то, в чем чувствовал себя виноватым. — Знаешь, Джакс, я хочу попросить прощения за Балтимор. — Конечно, ему тогда не следовало вмешиваться. Причины, по которым он это сделал, раньше казались ему правильными, но сейчас Элай хотел оставить все в прошлом.
— За Балтимор?.. — удивился приятель.
О боже, неужели Джакс все забыл?
— Да, за то, что вызвал полицию и потом поругался с тобой.
Тут Джакс все понял и, кивнув, уселся в старое потертое кресло и закинул ноги на низенький столик.
— Все в порядке, старик. Я понимаю. Ты просто оказался в скверной ситуации. Тебе понравилась девушка, а она перекинулась ко мне. Это я должен просить у тебя прощения.
Элай не знал, что лучше — просто уйти или же перед этим засадить Джаксу в то место, где у него якобы рождалось вдохновение. Он бы попал примерно между пахом и животом. Было бы очень приятно выплеснуть злость, припечатав Джакса к креслу. Но еще приятнее — никогда бы больше не видеть этого самодовольного осла. В эту минуту он окончательно понял: нынешний Джакс — это уже не тот парень, который когда‑то вытащил его на сцену, спас от одиночества и стал для него как брат.
Но Элай чувствовал ответственность за группу. А значит — и за Джакса тоже. Раньше они были лучшими друзьями, и ради «Блу Хиллз» ему следовало помнить об этом. Значит, сейчас ему надо собрать волю в кулак — и остаться. А поможет ему история о том, что он якобы влюблен в другую девушку. Ведь его тогда ждала ЛюбовьБезПесен. Впрочем, даже тогда ему было трудно говорить, что Лейси его совсем не интересует. Ну а сейчас…
Едва ворочая языком, Элай пробормотал:
— Я ведь уже говорил тебе, что Лейси мне не нужна. И волновался я за тебя. — И добавил как можно убедительнее: — У меня есть другая девушка. — Произнося эту наглую ложь, Элай старался смотреть приятелю в лицо, отчего чувствовал себя еще большим идиотом, чем раньше.