– Нет, не стать вам богатым фабрикантом, Роман Михайлович. За убийство отца, его жены и бедного Отто будете на рудниках лет тридцать чахнуть, если, правда, раньше не сдохнете, – произнёс Торопин.
– У вас нет никаких доказательств! Никаких!
– Арестуйте этого негодяя, – приказал Утёсов. – Нам известно, как ты всё это провернул. Поверь, мерзавец, суд не будет благосклонен к убийце главного благодетеля города.
В руках Утёсова блеснули тяжёлые наручники. Городовые встали по бокам от актёра.
– Можешь попрощаться с нашей усадьбой, – язвительно сказала Надежда Михайловна. – Ей никогда не быть твоей.
Что-то переключилось в голове у елецкого актёра от этих слов. Его глаза загорелись. Он резко развернулся назад и, перепрыгнув через кресло, побежал.
– Схватите его!
Избежав участи быть схваченным Францем Карловичем, актёр побежал к правому крылу барсуковского дома. Его едва не догнал граф, но внебрачный сын Барсукова ловко кувыркнулся по земле, потом подскочил на ноги и спрятался за дверью, ведущей в подвал. С той стороны раздался какой-то грохот. Соколовский толкнул дверь, но она не поддалась.
– Какие же вы тупые! У меня всё получилось бы, если бы Ваша светлость не совала нос в чужие дела! Эта усадьба должна быть моей! Только моей. Я не для того столько лет жил в нищете и нужде, чтобы сдохнуть в Сибири! Идите к чёрту, я отсюда не выйду, – неистово кричал Светилин.
– Он чем-то подпёр её с той стороны! – сказал граф, подбежавшим служителям порядка.
– Никуда он теперь не денется, – обрадовался Торопин. – Куда он денется из подвала? Там кроме труб ничего нет.
– Долго ещё вы будете стоять? Ломайте её к чертям! – приказал подошедший Утёсов.
Городовые отчаянно бились о деревянную дверь, но безуспешно.
– Ничего не выйдет, – покачал головой Михаил Михайлович. – Тут, рядом со стеной стояли баллоны с газом. Они невероятно тяжёлые. Видимо, он ими подпёр.
– Отойдите в стороны господа! – теряя терпение, сказал Утёсов.
В ту секунду он и в самом деле был похож на разъярённого испанского быка. Разбежавшись, он всем своим грузным телом навалился на дверь. Она заскрипела и подалась назад. По ступеням покатилось несколько баллонов.
– Какая полезная способность для следователя, – улыбнулся граф и пошёл в подвал следом за городовыми.
Все остальные остались рядом с садовыми креслами. Они видели, как Утёсов вынес двери, и как городовые, граф и Михаил Михайлович зашли внутрь. Через несколько секунд оттуда, размахивая руками, выбежал Барсуков.
– Ложитесь! Ложитесь! Этот дурак проломил трубу с газом! – кричали выскочившие вслед за ним Соколовский и Утёсов.