– Вы, конечно, можете произвести вскрытие, но я почти уверен, что смерть наступила вследствие отравления цианидом, – сказал граф.
Судебный следователь повернулся к нему и несколько секунд безмолвно смотрел прямо в карие глаза Соколовского. Следователь, Лев Борисович Утёсов, похожий на крепкого быка, был крупным мужчиной с мускулистой толстой шеей. Из этой шеи раздался низкий хрипловатый голос, и широкие, сросшиеся под носом, бакенбарды зашевелились.
– Я же попросил, удалить из комнаты всех, кто присутствовали в момент смерти.
– Я желаю помочь вам.
– Ваше высокоблагородие, это граф Соколовский, – неуверенный в весомости своего довода произнёс письмоводитель. – Столичный сыщик.
– Я знаю, – резко ответил следователь. – Мы, ваше сиятельство-с, в отличие от столичных следователей, привыкли выполнять свою работу самостоятельно. Без помощи любителей.
– Любителей к следствию и я не люблю привлекать, – улыбнулся граф.
Но лицо следователя Утёсова сохраняло прежнюю непоколебимость.
– Ваше сиятельство, пройдите в ту комнату, к остальным гостям. Не мешайте-с следствию.
Так граф Соколовский впервые встретился со знаменитым елецким следователем. Господин Утёсов был фигурой влиятельной и уважаемой не только в уездном городке, но и во всей Орловской губернии. Все знали о его неподкупности, невиданной по своей мощи воле и энергичности. Лев Борисович действительно походил на быка не только внешне, но и стилем расследования: сначала он казался спокойным и флегматичным, но разоблачив преступника, Утёсов «разбегался» и с яростью обрушивался на негодяя. Он словно бы топтал и бодал преступника до тех пор, пока он сам не признавался в содеянном под ударами улик и неопровержимых доказательств.
После внимательного осмотра места преступления, Лев Борисович направился в комнату отдыха, где собрались все сидевшие за столом пару часов назад. Установившуюся здесь тишину нарушали лишь редкие перешёптывания и всхлипы женщин. Князь Пулев, подсевший к госпоже Хитровой, состояние которой приближалось к истерическому, попытался её успокоить. Врач Торопин наглотался успокоительных таблеток и теперь изо всех сил старался не уснуть. Отто Германович и Светилин сидели со стеклянными глазами, обращённые к бронзовому бюсту, накрытому белой тканью.
– Миша, как долго мы должны здесь оставаться? – тихо спросила госпожа Барсукова своего мужа.
– Не знаю, моя дорогая. Нас, вероятнее всего, сейчас допросят. Конечно, это нужно сделать сейчас, пока какие-то малозначительные факты не изгладились из памяти. Не думаю, что кто-то сможет сегодня заснуть.