Врач Торопин с трудом разлепил глаза и помассировал мочки ушей, чтобы отогнать сонливость. В соседнем кресле сидел сын Михаила Михайловича, в рубашке и жилете. Испачканный пиджак был отдан служанке для чистки и сушки.
– Неужели среди нас находится убийца? Я не могу поверить, – обращаясь к Пулеву, пробормотал Хитров. – Может, его отравил кто-то из слуг?
– Ох, не знаю, не знаю, Пётр Петрович. А может, и не его хотели-то отравить.
– Вы думаете?
Князь не успел поведать что же он думает, потому что в дверном проёме показалась грузная фигура Утёсова.
– Господа, – обратился вошедший Лев Борисович. – Я прошу вас представиться по очереди. Простите-с, если приношу какие-то неудобства, но, поймите, сейчас не время спать. Ваши показания помогут скорее установить личность отравителя.
– Мы всё понимаем, Лев Борисович, – сказал Михаил Михайлович. – Мы в вашем полном распоряжении.
Судебный следователь записал фамилии присутствующих в небольшой блокнот. Последним был записан Александр Константинович, начинавший чувствовать нарастающую неприязнь к местному следователю.
– Я бы хотел поговорить с каждым из вас наедине. Где это удобнее всего сделать?
– Лучше всего будет перейти в дом, – предложил Михаил Михайлович.
Около полуночи судебный следователь Утёсов приступил к сбору свидетельских показаний. Большинство присутствующих на трагическом ужине расположились в просторном зале. Утёсов приглашал в соседнюю комнату по одному, согласно составленному списку. Первым к свидетельскому допросу был приглашён князь Пулев. Допрос длился довольно-таки долго.
Граф Соколовский тайком разглядывал лица присутствующих в зале. Врач Торопин почти что уснул, откинув голову на спинку кресла. Рядом с ним сидел с бледным сосредоточенным лицом Отто Германович. Смерть фабриканта, казалось, поразила его даже больше, чем родных детей. Надежда Михайловна балансировала на грани истерики, и её муж, господин Хитров, отвёл супругу наверх. Там, при помощи какого-то эфирного масла и уговоров супруга, Надежда Михайловна понемногу пришла в себя.
– Александр Константинович, неужели это происходит на самом деле? – тихо спросил Франц Карлович.
Соколовский ничего не сказал в ответ.
– Вы уже догадываетесь, кто из слуг мог подсыпать яд?
– Их слуг? – граф вышел из забытья и посмотрел на секретаря. – Почему ты решил, что слуги подсыпали яд?
– Мы же все были на виду друг у друга. Никто из нас не мог этого сделать, – наклонившись к своему нанимателю поближе, прошептал Франц Карлович.
– Вы поразительно невнимательны. Как слепой котёнок. Удобных моментов было предостаточно, и любой из нас мог ими воспользоваться, – нисколько не снижая тона, произнёс граф. И его слова привлекли внимание некоторых присутствующих в зале. – А вот идёт и моя дорогая разведчица.