Когда стрелки часов Льва Борисовича показывали половину четвёртого, граф Соколовский размеренно шагал по липовой алле, приближаясь к двухэтажному дому с колоннами. Он решил обойти его слева, чтобы немного потянуть время. Приближаясь к беседке, он стал невольным свидетелем ссоры между отцом и сыном. Михаил Михайлович, теряя свойственную ему сдержанность, кричал и злобно размахивал руками. Молодой Павел занимал позицию обороны, сцепив руки за спиной.
– Я этого никогда не позволю, никогда! Смерть папы ничего не меняет, запомни! – размахивал кулаками Барсуков-старший.
Павел Михайлович стоял к графу спиной, и поэтому ответных слов Александр Константинович не расслышал. Но, видимо, ответ Павла стал слишком дерзким и грубым. Слова юноши озлобили отца, пальцы сами сжались в кулак, он не сдержался и ударил сына по лицу. Графу стало неловко, и он поспешил удалиться, в этот момент его и заметил Михаил Михайлович.
– Александр Константинович, постойте, – старший сын покойного Барсукова подбежал к графу и, взяв за локоть, заставил остановиться. – Вы слышали мой разговор с сыном?
– Я бы не назвал это разговором, – горько улыбнулся сыщик, убирая со своего рукава пальцы фабриканта. – Но да, я всё видел. К сожалению.
– Александр Константинович, я редко выхожу из себя. И сам не рад тому, что совершил. Прошу, не говорите о случившемся никому.
– В этом вы можете быть спокойны, Михаил Михайлович. Я не базарная баба, – с чувством гордости произнёс граф. – Только прошу ответить мне, за что вы ударили собственного сына?
– Я не могу вам сказать. И вы даже не представляете, Александр Константинович, что он сделал, – пряча от Соколовского взгляд, сказал Барсуков.
– Представляю я или нет, мы скоро выясним. Лев Борисович, насколько я смог понять по его бричке, уже здесь. Он просил жителей дома собраться вместе?
– Да, – уверенно ответил Михаил Михайлович. – Скоро мы все должны быть у правого крыла.
Старший сын покойного фабриканта проводил графа к месту, где были расставлены садовые стулья. Слуги уносили прочь блюда и небольшие белые столики. Почти все, кого граф ожидал увидеть, были уже тут. Первым его встретил следователь. Вынудив Соколовского остановиться, он шепнул ему на ушко о смерти Отто Германовича.
– Как? Когда?
– Этой ночью-с. В больнице. Мне доложили утром, после вашего ухода.
– Ваше сиятельство, – дружелюбно распахнул свои объятья Роман Михайлович. – Я уже думал, что вас не будет на нашем маленьком собрании. Как рад я вас видеть.
Александр Константинович поприветствовал присутствующих. На белое садовое кресло упал подошедший Павел Михайлович. Многие заметили на его лице досаду и озлобленность.