Голос графа прозвучал настолько грозно и властно, что Хитрова повиновалась, и никто не посмел отчитать его за грубость. Взгляд Марины Николаевны переменился. Прежде он горел огоньком лукавства, интереса, возможно, она считала происходящее какой-то игрой. Теперь же она холодно, серьёзно, с потаённым испугом, поглядела на давнего любовника.
– Аня, зачем ты говоришь такое? – тихо сказал Павел. – Я не убивал своего деда. Ты знаешь. Я хотел, но не стал этого делать.
– Я знаю. Я знаю это, любовь моя, – Анечку затрясло мелкой дрожью.
Паша подскочил со своего места и поспешил успокоить девушку. Он обнял её плечи и подставил своё молодое крепкое плечо. Аня больше не могла сдержать слёз и зарыдала. Михаил Михайлович с крайним неодобрением наблюдал за этой сентиментальной картиной. Его младший брат игриво переглянулся с баронессой и закинул ногу на ногу, с удовольствием наблюдая за влюблёнными. Франц что-то растерянно залепетал, думая, что тем самым поможет успокоить расплакавшуюся девушку. Марфа не выдержала. Вытирая рукавом проступающие слёзы, она поднялась с кресла и направилась к молодой служанке.
– Постой, – перехватил свою няню граф.
Марфа остановилась, но тут же поменяла направление и поспешила за стаканчиком воды.
– Я знаю, что это не ты, Паша, – поглаживая юношескую спину, произнесла Аня. – Но я действительно нашла в твоём пиджаке яд.
– Да. Это действительно так. Уже после смерти Барсукова этот пузырёк в помойном ведре нашла моя служанка. Так он оказался у меня. На следующий день я передал его Льву Борисовичу для анализа содержимого. Анализ показал, что находящийся внутри пузырька порошок является цианистым калием, которым и был отравлен Барсуков. И, Павел Михайлович, я готов поверить милой Аннушке, что это не вы отравили деда, но из ваших уст прозвучала страшная фраза – вы хотели его убить, но не стали. Вы не желаете объясниться?
– Нет.
– Тогда, прошу, вернитесь на своё место и дайте мне закончить, – голос Соколовского снова стал сухим и грубоватым. – Раз вы не хотите, придётся мне самому.
Павел Михайлович никуда не ушёл. Он встал позади своей возлюбленной, положив ладонь ей на плечо. Глаза его смотрели в лицо графу, но тот упорно не желал смотреть на него.
– Аня, помните, я сказал вам, что благими намерениями вымощена дорога в ад? Тогда я сказал вам, что следствию следовать рассказывать всё, ибо замалчивание фактов вредит лишь вам и тем, кого вы любите. Вы молодец, что сказали правду о том, где нашли яд. Но вы ничего не сказали мне во время нашего последнего разговора о стрихнине, который хранился в вашей комнате. Тогда вы сказали, что Павел Михайлович уговаривал вас сбежать отсюда…