Я вымоталась настолько, что ноги отказывались нести меня вверх по лестнице к моей квартире. Войдя внутрь, я прямиком направилась в гостиную, рухнула на софу и согнутой в локте рукой прикрыла глаза.
Мне отчаянно хотелось спать, но перевозбужденный ум отказывался успокаиваться. Я думала о Мартине, о том, чем он занимается в этот самый момент, и о тех деталях расследования, которые не смог – или не пожелал – сообщить мне Роб Коллинз, когда я спросила его об этом. Я думала об экспертах-криминалистах, которых видела в Челси, и даже присвоила им имена: Джулия, Тони и Хелен. Насколько я себе представляла, они уже давно отправились по домам. Сняли комбинезоны, приняли душ и вернулись к своей утешительно непримечательной жизни, в которой не было места жертвам и преступникам. А еще я думала о Донне. Где она находится, чем я могу помочь ей? Полиция имеет полное право считать ее мертвой, но мне не хотелось даже думать об этом. Мы обязательно найдем ее, и тогда все вернется на круги своя. Моя работа, моя жизнь, мои отношения с Мартином.
Я позволила себе помечтать, как сижу, положив одну руку на аккуратный вздувшийся животик, а другой сжимая пальцы своего возлюбленного. Я представляла себе, как мы гуляем по пляжу или по лугу, придумывая имя для нашего будущего ребенка. Мы смеялись, плавали, пили, ели и занимались любовью. Я воображала нас вместе. Одним целым.
Но потом я приказала себе успокоиться. Эмоции, грозившие вырваться наружу, начали превращаться в манию. В молодости, перед тем как поступить в университет, перед тем как перемены в моем настроении получили собственное имя, перед тем как все пошло наперекосяк, мне нравилось испытывать подобные чувства. Это было похоже на природный наркотик, который заставлял меня ощущать себя всемогущей. Я помнила, как бодрствовала целыми сутками, повторяя пройденное, и даже сейчас не была уверена, что смогла бы сдать все экзамены на «отлично» и стать студенткой юридического факультета, если бы не моя мания.
Мне ужасно хотелось выпить, но я понимала, что придется ограничиться травяным чаем.
Включив свет, я отправилась на кухню. Открыв буфет в поисках пакетиков с чаем, я вдруг обнаружила, что бутылка водки стоит на том же месте, там, где я припрятала ее вчера, за банками с консервированным супом. Я взяла ее, поставила на стол и задумчиво надула щеки. Пожалуй, сейчас – не лучшее время для трезвости.
Я щедро плеснула в бокал «Смирновской», и тоник из маленькой бутылочки удовлетворенно зашипел, когда я смешала оба ингредиента.
Сделав большой глоток, я вернулась в гостиную и в попытке оправдаться перед собой принялась искать свой портфель.