– В прошлый раз она тоже хотела поговорить. Ты и тогда ее трахал?
– Нет.
– Скажи мне правду, Мартин.
– Я говорю тебе чистую правду.
– Тогда почему ты не отвечал на мои звонки в тот вечер?
Голова у меня шла кру´гом. Мне нужно было знать, но при этом я совсем не была уверена, что вынесу это знание.
– В моем телефоне села батарея, клянусь. Послушай, теперь мне нет никакого смысла лгать. Я хочу быть с тобой абсолютно честным, потому что не желаю терять тебя.
– Об этом тебе следовало бы подумать еще в понедельник.
– Я был идиотом.
– Да.
Я подняла выброшенный на берег кусок плавника, размахнулась и швырнула его в море, а потом стала наблюдать, как волны, подхватив его, перебрасывают друг другу. Встав, я зашагала обратно, в сторону дома.
– Фран, прошу тебя, дай мне еще один шанс. Когда я был с ней, то понял, что хорошо мне только с тобой.
Я развернулась к нему лицом.
– Я больше не могу доверять тебе, – надтреснутым голосом произнесла я.
Слезы хлынули у меня из глаз. Я ненавидела себя за это, ненавидела за то, что превратилась в какую-то беспомощную тень самой себя.
Он подошел ко мне вплотную и взял мое лицо в ладони.
– Я люблю тебя, – сказал он, и я закрыла глаза, уловив ласку и заботу в его словах и черпая в них силу.
Я крепко зажмурилась, чтобы сдержать слезы и перестать плакать. Он сделал еще один шаг и зарылся лицом мне в волосы. В кольце его рук я чувствовала себя совсем слабой.
– Я люблю тебя, – прошептал он, не разжимая объятий, и я прижалась щекой к мягкой шерсти его пальто. Гнев и досада в моей душе сменились чувством глубочайшего удовлетворения.
Казалось, мы целую вечность простояли, обнявшись. Он уронил руки вдоль тела, а потом стиснул мои ладони, и этот жест показался мне правильным и совершенно естественным.
– Давай возвращаться, – сказал он, глядя на заросший тростником болотистый берег.
Над нашими головами собирались темные зловещие тучи. Резкими порывами задул ветер, поднимая белые барашки и заставляя волны накатываться на прибрежную гальку с резким шорохом, похожим на стук трещотки на хвосте у гремучей змеи.
– Надвигается буря, – заметил он, и мы ускорили шаг.
Миновав ворота, мы вернулись в усадьбу Дорси-Хаус. У самой воды стоял дощатый сарай с черными стенами, украшенный выцветшими оранжевыми спасательными буйками и синими канатами.
– Что это? – спросила я, когда он поднял кирпич и извлек из-под него ключ.
– Старый устричный сарай. Я люблю ночевать здесь, когда приезжаю в Дорси.
– В большом доме тебе одиноко? – улыбнулась я. – Вот что бывает, когда богачи покупают дома, которые оказываются слишком огромными даже для них.