Непутевые танкисты решили выстрелить, даже после разрушения выходного отверстия и казенника. Высокотемпературная плазма, разгоняющая снаряд, не найдя выхода, разорвалась во все стороны. Танк вспыхнул, и запылал как свечка. Бросившиеся врассыпную каннибалы стали легкими мишенями. И теперь их можно было брать голыми руками. Ну, или когтями, хотя это было одно и то же.
– Не отступать! Занять оборону! – раздался зычный голос. И пусть произношение воина вышедшего вперед было идеально, на японца он вообще не походил, ни разу. Огромный, под два двадцать. Перекаченный. Этот чернокожий мужчина возвышался над своими соратниками как башня. Все его тело было покрыто пластинами пепельно-черной брони. Он чем-то походил на их старого знакомого, голиафа Джека. Только был абсолютно голым. А через мгновение, когда другие каннибалы оправились от потрясения, стало ясно почему. Гигант сделал шаг вперед, и растворился прямо в воздухе.
«У них есть призраки!» – крикнул Демон по Связи. И в этот момент увидел, что с другой стороны к ним подходят отвлеченные ранее защитники. Ситуация становилась критичнее с каждой секундой. Он не был уверен, что это можно было выправить. Но вариантов не оставалось.
Он надежда. Он ярость. Он уверенность. Он Светоч!
Боли нет! Песней накрыло несколько сотен братьев и сестер. Сияющий чувствует каждую клеточку в их теле, каждую мысль в их мозгу. Он ведет их вперед. Не на смерть. Во имя жизни!
Крови нет! Жесткая формула подчинения, старшему заставляет игнорировать инстинкт самосохранения.
Тьмы нет! Прочь сомнения, впереди только победа, всех нас ждет…
ЛИШЬ СВЕТ! Его знания растекаются по головам братьев и сестер. Даруя неизученные способности. Позволяя делать невозможное. Вырывая у противника победу вместе с его жалкой жизнью.
Враги падали один за другим. А его братья мчались вперед. Сражались. Стреляли. Разделывали когтями противника на куски. Побеждали!
И японцы бежали. Отступали только вернувшиеся войска. Ретировались рабочие и инженеры. Их догоняли. Не давая уйти и пополнить ряды выживших. Каждая пуля, коготь и лезвие находили свои цели. И лишь один островок снега оставался нетронутым. Он был уже полностью залит кровью. Вытоптан, стопами невидимых ног. Но любой, кто подступался к нему, падал рассеченный надвое. Разрубленный пополам гигантским лезвием невидимого африканца.
Песнь кончилась. И вместе с ней ушло всеведенье. Свет померк, оставляя после себя маленькие пятнышки как на выгоревшей пленке. Как отблески в объективе. Но это было уже не важно. Они победили.