«А они вообще есть?» – спросил Франц.
«Кажется, все они давно уже присоединились к нам, – ответил Петр. – А вы что скажете, монсеньор?»
«Ну», – начал я, но тут вмешалась Рут.
«Знаете, Петр, при малейшем поводе монсеньор приходит в ярость. С тех пор, как он познакомился с вами и начал обучаться у вас, он очень откровенно высказывается о земных композиторах».
«Видите ли, в чем дело, – попытался объяснить я сквозь смех, который вызвали слова Рут, – чтобы дать истинную картину этого мира, нужно говорить правду. Это очевидно и элементарно. Факт, что на Земле в данный момент нет настоящих композиторов. Я заявляю это с полной ответственностью. Ныне живущие композиторы не достойны этого звания. Ты правильно заметил, Петр, все истинные мастера давно уже присоединились к нам здесь. Музыканты продолжают приходить к нам, но они оставляют на Земле свои ужасные творения, и с теми, что приходит им на смену, будет то же самое.
Говорят, на Земле все духовные откровения закончились. То же самое можно сказать и о настоящей музыке».
«Мы слышали об этом, – сказал Петр, – но неужели все действительно так плохо? Я имею в виду в музыке?»
«Да, это так. Я не преувеличиваю. Рут поддержит меня, потому что сама кое-что слышала. Роджер совсем недавно покинул Землю. Ты когда-нибудь слушал то, что называют «современной» музыкой, Роджер?»
«Да, но не много. Я просто не выдержал».
«Мы время от времени слышим об этом, – заметил Петр, – но мы даже не подозревали, что все так ужасно. А что говорят обо всем этом наши любезные критики?»
«Замечательные вещи. Они превозносят это как творения великого гения и обманывают публику, заставляя ее поверить в то, что та или иная пьеса удивительно мелодична, в то время, как мелодичности в ней днем с огнем не сыщешь. И то же самое можно сказать о живописи. Вы просто не представляете, какая ужасная мазня приобретается за фантастические деньги для публичных выставок. Кошмар – это еще мягко сказано».
«Но как вы объясните то, что общество принимает все это?»
«Возможно, здесь две причины: некая форма умопомешательства или чудовищная мистификация. Принимают и ужасные картины, и отвратительную музыку. Это образ жизни на Земле – культ всего отвратительного, уродливого и чудовищно безобразного. Этот яд просочился во все виды искусства».
«О, господи, – заметил Франц, – после того, что вы сказали, монсеньор, я рад, что мы подальше от всего этого».
Нас позабавило замечание Франца, потому что он оказался в духовном мире задолго до того, как в искусстве начался упадок. Петр Ильич тоже находился здесь уже довольно долгое время.