Утром домовой в предчувствии целого часа свободы прихорошился, умудрился где-то помыться, даже собрал пышную копну волос в аккуратный хвост, отчего стал похож на какого-нибудь заморского купца-пижона в возрасте. Хотя так он выглядел куда моложе, чем он показался мне до этого, вполне бы сошёл за пятидесятилетнего мужика, а если бы ещё и побрился — то эффект был бы просто грандиозным. Но на это он только хмыкнул, мол, какой домовой без бороды?
— Я настоятельно рекомендую тебе найти других тангов, наверняка есть ещё живые экземпляры, — советовал он, пока я изучал названия книг, стоящих в шкафах возле обеденного стола. — Я хоть и много теперь знаю ваших премудростей, но научить ничему не смогу, хотя, как понимаю, некоторые базовые навыки у тебя сами со временем проявятся. За пару часов твой дар ощутимо вырос, так что, глядишь, через год-другой войдёшь в полную силу. А так сам заметишь собственный рост, думаю, где-то завтра вечером.
— И как это будет? — спросил я, догадываясь.
— Новые вспышки боли, — подтвердил догадку он. — Рост скачкообразен первое время, потом замедлится. Учитывая, что я видел у других новичков — дальше ты начнёшь ощущать этот дом. Теперь он твой, и все дела, ты в нём прописан и связан с его Сердцем, так что потом ты сможешь найти его из любой точки мира. Удобно, но только до тех пор, пока Сердце дома не будет разрушено кем-нибудь особо резвым в магии. Скорее всего, ты помрёшь вместе с Сердцем, хотя есть шанс пережить, если ты умеешь переносить боль.
— Всегда есть какой-нибудь подвох, — проворчал я. — Где мне этих тангов искать? Уж не за Эналой ли?
— Может быть, — домовой в задумчивости почесал затылок. — Я бы на твоём месте в Шаршанг заглянул. Пятьдесят лет назад там ещё работал один танг, там такой же дом должен быть, я с его домовым бухал пару раз. Скотина редкостная, но больше у меня идей нет. Хотя вряд ли он ещё жив.
Шаршанг, значит? Куда ни плюнь, все пути ведут к нему, словно мне там мёдом намазано. Что-то мне всё меньше и меньше хочется туда соваться, одним местом чую, надают мне там по полной. А, фиг с ним, раз уж начал дело, значит, надо довести его до конца.
Долго я не собирался — домовой показал мне умывальник, достал откуда-то ледяную воду. Я умылся и благодаря кривоватому мутному зеркалу кое-как привёл себя в порядок, причесался, оценил длину щетины (бриться было нечем, мой мешок с вещами остался у Альтера на хранении), после чего уже собрался уходить, как внезапно даже для самого себя решил спросить у домового:
— Слушай, Сань, — спросил я, стоя перед сенями и смотря под стол на обломки стульев. — А что здесь случилось? В смысле, где все танги? Такое ощущение, что здесь кому-то морду набили, повсюду обломки, царапины какие-то…