Я встречалась с Гарриманом несколько раз — на благотворительных мероприятиях, на обедах у дяди Макса, а однажды он был приглашен на вечеринку по случаю Нового года, которую устраивали мои родители. Как я уже упоминала, у Гарримана был достаточно разношерстный список клиентов, но я об этом не задумывалась. В конце концов, в тот один-единственный раз, когда мне пришлось иметь с ним дело лично, мы говорили о деньгах, оставленных мне дядей Максом. Встреча прошла быстро: Гарриман вручил мне чек и предложил позаботиться о выгодном вложении капитала. Я сказала, что уже решила, что буду делать с деньгами, и поблагодарила его за заботу.
Что-то в Гарримане заставляло меня невольно съеживаться. Возможно, на меня производила тягостное впечатление его внешность, которая всегда напоминала мне о Терминаторе, а возможно, я была солидарна со своими родителями, которые испытывали к адвокату Макса стойкую неприязнь. Когда Гарриман находился рядом со мной, мое сердце начинало учащенно биться и я чувствовала себя весьма некомфортно под его пристальным взглядом. В тот день, когда я уходила из его кабинета, он напутствовал меня словами: «Ридли, твой дядя Макс очень сильно любил тебя. Он хотел быть уверен, что в том случае, если с ним что-нибудь случится, я буду рядом с тобой. Поэтому, если тебе понадобится помощь, консультация, касающаяся законодательства, да что угодно, без колебаний звони мне». Я пожала Гарриману руку и поблагодарила его за заботу, размышляя про себя, что могло бы заставить меня обратиться за помощью к такому человеку, как Александр Гарриман. Сидя на софе в квартире Джейка, я мучительно вспоминала, сохранила ли я его визитную карточку. Теперь я поняла, что есть обстоятельства, которые могут вынудить меня уповать на знаменитого адвоката. Возможно, адвокат действительно должен иметь цепкие когти, стальной позвоночник и неустойчивые моральные принципы, особенно если ты стал свидетелем убийства.
Местные новости продолжались, но никто не упоминал о Кристиане Луне. Я никак не могла понять причину нашего бегства. Если речь шла о том, чтобы убраться с места происшествия, то мы могли бы позвонить, отъехав на безопасное расстояние. Но мы не вызвали полицию. На наших глазах застрелили человека, а мы оставили его на скамейке в парке.
Я огляделась по сторонам. Все та же комната, холодная, ничем не выдающая личности ее обитателя. Я подумала о мужчине, который спит на кровати в спальне. Я уже говорила, что на подсознательном уровне ощущала свою близость с Джейком, поэтому меня не беспокоило то, что я многого о нем не знаю. Но теперь я все с большей опаской осматривалась вокруг. Я хочу сказать, представьте себе свою гостиную. В нее заходит незнакомец и садится на софу. Какие выводы он может сделать? Что вам нравится этот человек, потому что его фотография стоит на столике у софы, или что вы любите читать тот журнал, который можно заметить на полке… Что-то ведь наверняка можно понять. Но гостиная Джейка не давала ни малейшего намека на то, чем живет ее хозяин. Она казалась более безличной, чем номер в отеле. Вы могли бы выйти из этой комнаты и тут же забыть о том, что побывали в ней. Это внезапно встревожило меня. Как и эта комната, Джейк казался предельно понятным, даже прозрачным, но при этом умудрялся скрывать самое существенное.