— Миссис МакНотон…
— Прошу тебя, называй меня бабушкой, — застенчиво глядя на него, сказала она. — Или хотя бы Линдой.
Я видела, что Джейку будет довольно сложно сделать это, но он все же выдавил из себя со смущенным смешком:
— Бабушка, нам пора уходить.
Мы могли бы задержаться еще, но я с готовностью поднялась и кивнула.
— Конечно, — сказала Линда, и я услышала в ее голосе облегчение. — Может, вам удастся вырваться ко мне в воскресенье на обед? У меня в гостях будет сестра, и я бы хотела, чтобы вы с ней познакомились.
— Мне бы тоже этого хотелось.
Джейк обнял миссис МакНотон, и в ее глазах снова заблестели слезы. Линда стояла в дверях и провожала нас взглядом, пока мы не сели в машину. Она махала нам вслед, как и в первый раз, когда я к ней приезжала. В машине Джейк хранил молчание, пока мы не выехали на шоссе. Я положила ему руку на бедро.
— Как это было?
Он вздохнул.
— Не знаю, что и сказать. Не так, как я ожидал. Я, наверное, надеялся, что почувствую какую-то особую связь с ней.
— Но так и будет, — возразила я. — Просто для этого нужно время.
Я все же верю, что нас связывают не кровные узы, а опыт, который нам пришлось делить с людьми. Как бы моя семья ни лгала мне, она всегда оставалась для меня моей семьей. Я ни разу не думала о своих родителях как о посторонних. Они по-прежнему оставались в моем сердце. Хотя идеал, который создавался десятилетиями, рухнул, мое отношение к ним не могло измениться. Они были обычными людьми, со своими достоинствами и недостатками. И это меня вполне устраивало.
Мы остановились перед домом моих родителей и провели целую минуту в молчании. Вот она, картинка моего детства. Дом, украшенный перед Рождеством: в каждом окне праздничные гирлянды и венки. В боковом окошке я видела и ель, светящуюся белыми огоньками и увешанную красными лентами. Я хотела подавить ощущение, что все это лишь фальшивая картинка, но, к сожалению, оно никуда не уходило. Мне оставалось только надеяться на то, что время сотрет это горькое впечатление.
— Я уверен, что твои родители не хотят меня видеть, — сказал Джейк.
— Почему ты так говоришь?
Он выразительно посмотрел на меня.
— Потому что я перевернул твою жизнь вверх дном, и их тоже.
— Я считаю по-другому, — сказала я, выходя из машины.
Мы осторожно прошли к дому, так как повсюду виднелись маленькие замерзшие лужицы, а Джейк был на костылях. Мой отец вышел нам навстречу и помог Джейку подняться, а мать придержала дверь. Когда мы оказались в доме, нас угостили горячим шоколадом, который мы пили, сидя у елки.
Я изменила свой жизненный сценарий. Ведь как у нас принято? Каждый придерживается своей роли, не отходя от заданного текста. Все идет по накатанному кругу. Вы смеетесь над одними и теми же шутками, не соглашаетесь относительно одних и тех же вопросов, лелеете одни и те же надежды, предаетесь одним и тем же воспоминаниям. Но когда вы начинаете импровизировать, произносить текст, который не написан в сценарии, то все летит в тартарары. Остальные партнеры не знают, как вам подыграть, и наступает неловкая пауза. В доме поселяется хаос. Если вам повезет, то у вас получается новая пьеса. В данном случае, основанная на реализме, на готовности к переменам. Но мы застряли на стадии неловкой тишины. У нас было много общих воспоминаний о Максе, но нам было сложно озвучить эту тему.