Три цвета надежды (AlmaZa) - страница 88

— В следующий раз, когда здесь не будет его, я закончу начатое, Юна, не сомневайся!

— Не надо! — помотала она головой и тихо прошептала, не поворачиваясь. — Я скажу, почему я выбрала тебя…

Почувствовав податливость перепуганного тела, Джин осторожно взял Юну за плечи и усадил на кровать, сев перед ней на корточки. Она неохотно оторвалась от него, выглядя очень потерянной и заторможенной после того, как он погладил её по волосам и вытер слезы со щёк. Хосок подошёл к ним ближе и внимательно воззрился на невесту. Наконец-то, она озвучила то, что он и подозревал: причина её настойчивости всё-таки имелась.

— Что ж, я слушаю, — Джин осуждающе (но, разумеется, понарошку) посмотрел на него, требуя пощадить чувства девушки и подождать немного. Квон Дами, приходя в себя, вежливо убрала почему-то задержавшуюся на её голой коленке ладонь спасителя.

— Я никогда бы не рассказала, если бы ты не узнал, кто мой брат, — она как-то вражески покосилась на Хосока, не понятно уже, за что больше его виня, за попытку насилия или за разгаданный секрет? — Я не знаю, как ты это сделал, но, поверь, никто в мире больше, кроме наших родителей и ещё человек трех-четырех, не знает об этом.

— Я польщён, но перейдём к делу, — Джей-Хоуп подтащил за собой стул и сел рядом. — Зачем я тебе?

— Джиён… мы с братом редко видимся, но постоянно поддерживаем связь, — девушка сосредоточилась на том, чтобы выстроить грамотный монолог. — С тех пор, как он приобщился к криминальному миру и сделал нашу семью богатой, меня постоянно приучали к тому, что я всем обязана ему, и должна помогать ему по мере сил. Когда я немного повзрослела, то Джиён познакомил меня со всеми противозаконными и преступными делами нашей страны. Я стала в курсе всего. Я была его глазами и ушами, осведомительницей. И являюсь ей до сих пор, — видя немой вопрос на лицах молодых людей, забежала вперед и призналась Юна. — Нет, я не совершала никаких мошенничеств и убийств, я всего лишь заводила дружбу и знакомства с людьми, вытягивала информацию, узнавала всё, что могло быть полезным, чтобы Джиён знал обо всём, что происходит в легальном и нелегальном бизнесе Южной Кореи. Я тайно сотрудничала с его людьми, из которых всего один знал, кто я на самом деле. Но в основном я была светской девушкой, вхожей в высшие круги благодаря тому, что мои родители оттуда же… Таким был мой образ, закрывающий то, что я делала на самом деле: следила и докладывала. У меня даже нормальных подруг не было. Я дружила лишь с теми, к кому нужно было пробраться в доверие, выяснить всё об их отцах, братьях, мужьях. Большинство до сих пор со мной общаются, не подозревая, для каких целей я с ними завела знакомство, — Юна перевела дыхание. — Но больше двух лет назад масштабная преступность в нашей стране почти иссякла. Сначала казалось, что просто прекратились разборки между бандами, вечно делящими районы. Но когда в течение года всё по-прежнему было тихо, мы поняли, что появились какие-то невидимые силы, охраняющие законы и порядок. Джиён был знаком с одним из вас, Ёнгуком, но тот уехал в Нью-Йорк, а покой продолжал не нарушаться. Джиён уважает чужую власть и, догадавшись, что править всё равно остались «золотые», больше не стал вмешиваться. Но и нужда во мне, казалось бы, закончилась. И вот… буквально полгода назад, брат сказал мне, что в Сеуле мне больше нечего делать, что ему не нужны тут больше шпионы. Наверное, потому что шпионить не за чем. У него вечные конфликты с китайскими мафиозными кланами, из которых усиливаются и возвышаются попеременно то одни, то другие. Он сказал мне, что я нужна ему там. Чтобы теперь держать под контролем одну из союзных группировок, — девушка поглядела поочередно на Джина и на Хосока, не надеясь, что её поймут. — Только теперь контроль должен был осуществляться другим образом. Брат сказал, что я должна выйти замуж за главу того клана. Ему около пятидесяти лет. Он некрасив и злобен, но даже не это пугает меня и останавливает, — Юна покачала головой. — Я не хочу всю жизнь быть серым кардиналом. Я никогда не стремилась к занятию разведкой, к тому, чтобы предавать людей и обманывать их. Да, я способна это делать, иногда даже с легкостью. Но я не хочу этого, мне не нравится, — Квон Дами развела руками. — Я призналась в этом Джиёну, и он поставил мне условие, найти себе такой брак, которой принесёт не меньшую пользу, тогда мне не придётся выходить замуж за его кандидата, — девушка встретилась глазами с Хосоком. Теперь там было больше сопереживания. — Я не могу просто ослушаться его, пойми. Он сделал всё для нас. Он сделал всё для меня и родителей, поэтому, когда велит он — а мать и отец поддерживают его беспрекословно, — я не могу отказаться, сбежать, бросить все дела. Я должна исполнить его волю. Я воспользовалась всеми связями и осведомителями, чтобы узнать, кто же ликвидировал преступность почти во всей стране, из-за чего даже людям моего брата пришлось уехать отсюда тогда. И я нашла тебя, — сказала она Джей-Хоупу. — У меня было два варианта, либо выдать ему эту информацию, показывая, что ещё могу пригождаться здесь — но это было бы недолговечно, либо выйти за тебя замуж, чтобы поставить шах и мат Джиёну. Я замужем за главой местных «золотых», и это несомненная польза в таких делах.