— Любовь, как лекарство от скуки? — задумался Чонгук, откинувшись. — Как-то с натяжкой это всё прокатывает за достойный аргумент в её пользу.
— Ну, я и просто так, без всякого хочу любовь, семью… ну тошно мне одному, что я, не человек что ли?
— Так иди на этаж выше, полюбись пару часиков — отпустит, — хмыкнул Чонгук.
— Бля, как тебя такого циника Лео приемником назначил?
— Рыбак рыбака, — засмеялся Чимин, — тот тоже долг превыше всего ставит. И хотя Лео лишён цинизма напрочь, а Чонгук из него полностью состоит, какая к чёрту разница, если результат действия — один и тот же?
Их беседа прервалась ворвавшейся в кабинку девушкой, в которой Намджун опознал одну из тружениц борделя. Она влетела в их трио, без раздумий и разрешений обхватив Чонгука за шею и прижимаясь к нему.
— Вы вернулись! Чонгук, ты же заглянешь ко мне? Поднимешься?
— Нет, — аккуратно отнял её от себя парень и усадил рядом.
— Не прямо сейчас, можно позже, — с горящими глазами попросила она.
— Всё равно нет, — покачал он незыблемо головой.
— Жестокий! — раздался шумный вздох.
— Какой есть, — равнодушно пожал плечами Чонгук.
— Да что с тобой! — вновь прильнула к нему девушка, опередив его и услужливо наливая соджу в рюмку. — Ты же был у меня однажды, ты же знаешь, что я тебя люблю, и даже не возьму денег.
— Вот когда разлюбишь и начнёшь их брать — приду опять.
— Где же в этом логика?!
— Она в том, что не надо любить плохих парней.
— Как ты можешь быть плохим? Ты же золотой!
— Хороший золотой — всегда плохой парень. Давай, милая, не мешай нам разговаривать, — плавно и максимально ласково сдвинул её Чонгук с диванчика и, шлёпнув по заднице, указал в сторону выхода. Надув губы, куртизанка медленно пошла прочь, опустив плечи.
— Поглядите на него, — проворчал Намджун.
— Да ему пол-этажа там бесплатную любовь предлагает, — улыбнулся Чимин. — Вот уж верно, что подвиги и шрамы красят мужчин, на Гука вешаются, как блохи на собаку.
— Сменим тему, — попросил Чонгук, явно не гордящийся и не заносящийся от того, какое производит впечатление на юные и более опытные сердца. — Мы говорили о цинизме. Признаться честно, я не считаю себя циником. Это даже неверно, относительно меня. Я всего лишь владею своими чувствами и не отдаю их туда, куда не следует. Я люблю свой долг, я хочу его исполнять хорошо, столько, сколько смогу. И мне не нравится отвлекаться. Вот сегодня утром мы прилетели, а я уже жду не дождусь, когда улетаем вновь.
— Да я тоже предпочитаю не сидеть на месте, — согласился Чимин.
— А где Серин-то? Почему его нет? — вспомнил Намджун о том, что ему сказали в начале друзья.