— Много народа сегодня, — заметил он.
— Что ты хочешь? Пятница.
— Там свободное-то что-нибудь для меня найдётся? — незаметно указал он пальцем вверх, подразумевая второй и третий этаж, где номера сдавали сразу с девушками, стоило заплатить за комнату и час секса и можно было подниматься и выбирать из категории того уровня, что был оплачен. Девушки были разные, на всякие вкусы, различного опыта и возраста.
— Для тебя всегда всё найдётся, — хохотнула Юлл, протянув руку за ключом от комфортабельного номера. Постоянные клиенты и «свои» могли сначала подняться, получить удовольствие, а потом уже платить. Но вопреки привычке и обычаю, Намджун как-то помедлил. Ему не стало неудобно, но возбуждение не достигло того пламенного размаха, когда спешишь и торопишься поскорее завалить кого-нибудь в постель. Молодому мужчине вдруг захотелось оттянуть момент секса, поговорить с кем-нибудь, обрести что-то душевное.
— Я почти месяц у вас не был, что новенького?
— Ты имеешь в виду, есть ли новенькие?
— Ну, и это тоже, — улыбнулся Намджун, явив на щеках ямочки, придававшие ему вид скорее студента, чем бизнесмена. — С тех пор, как прошлой весной ушла Нури, я что-то как-то не найду достойную собеседницу. Она была такая… особенная, знаешь, фантастическая женщина.
— Я знаю, такой как она найти замену тяжело. А сколько её клиентов рвали на себе волосы! Ты бы видел тут гневных поклонников, орущих, чтобы её вернули назад. Но она вышла замуж, кто бы на её месте отказался?
— Как она там поживает? Не в курсе?
— С ней только Сэй общается, я даже не знаю, куда она уехала. Знаю только, что муж её очень богат и старше неё почти в два раза. Сэй говорила, что она недавно родила ему сына.
— Повезло мужику, — вздохнул Намджун, вспоминая бывшую путану, которую и этим словом-то трудно назвать. Она была полноценной кисэн, гейшей прошлых времён, которая могла сыграть на музыкальном инструменте, спеть, великолепно станцевать, говорить на разных языках и ублажать так, что даже пьяным и после наркотиков такой эйфории не почувствуешь, только с ней, и это привязывало, приручало. А ещё то, что, казалось, так сильно, как она, любить другие не умеют, и в то же время любила она своей таинственной любовью всех одинаково, и так обидно делалось, что сердце такой дамы никак не завоевать. Такому искусству быть настоящей женщиной невозможно научить, такой нужно родиться, ведь Нури была и поразительно красива.
— Ты о сыне или обладании подобной персоной? — хмыкнула Юлл, делая какие-то записи в компьютере, где контролировала заказы и бронирование столиков или номеров.