— А не знаешь, так не говори, — посмотрела я ему в глаза с чувством превосходства. Он открыл рот от моей наглости и облизал нижнюю губу.
— Ах, мы всё ещё смелые? Потому что я многое спускаю тебе с рук и не демонстрирую, каким я могу быть, если меня разозлить? — ТэУн расстегнул ремень и вытащил его из брюк — Ну, смотри же!
Меня проняла дрожь от его взгляда, от его движения и его голоса. Я попыталась подтянуться вверх, но он тут же обхватил меня за талию и притянул под себя. Я начала вырываться, но он взял в плен мои руки и начал связывать их своим кожаным ремнем.
— Прекрати сейчас же! — крикнула я. Я знала, что здесь вообще кричать бесполезно. Так что тут нужно доораться именно до того, в чьей ты власти, уговорить его не делать глупости. А что же он мог сделать? Я не хотела думать, что слишком многое — Отпусти меня!
Но ТэУн вместо этого лишь потуже затянул ловушку и, прямо за этот ремень, подтащил меня к изголовью. Оглядевшись, он что-то поискал и, не найдя того, чего ему хотелось бы, плюнул и оставил мои руки пока что не прикрепленными к спинке кровати. Оседлав меня сверху, он быстро расстегнул рубашку и отбросил её куда-то к пиджаку в компанию.
— Пока ты не поймешь, что ты полностью принадлежишь мне, ты никуда не уйдешь и не освободишься!
Его губы буквально присосались к моей коже на шее, опустились ниже, оставляли небольшие засосы. Связанными руками было трудно не то что отбиваться, но даже просто бить по нему, поэтому я вновь попыталась отстраниться от происходящего, забыться и стать статуей. Как же ТэУн не любил, когда я валялась бревном! Правда, его это никогда и не останавливало. Я обмякла, поддаваясь всему, что он делал. Окончательно сорвав с меня платье через ноги, парень расстегнул лифчик и впился губами поочередно в один, а потом в другой сосок. Прикусив их до боли, он всё-таки вырвал из меня крик, потому что продолжал сжимать зубы, пока я не разомкнула уста. Моя достаточно маленькая грудь погружалась в его рот, которым он ненасытно облизывал её; подключая руки, ТэУн мял её и теребил, приводя меня в бешенство.
Раскинув мои ноги в стороны, он запустил в трусики руку и слету проник двумя пальцами внутрь. Я выгнула спину, сдержав стон и лишь глухо промычав.
— Что, нравится? — его пальцы не останавливались и елозили туда-сюда внутри — Моя маленькая сучка, ты всё равно намокнешь, потому что хочешь этого! Хочешь, чтобы я в тебя вошел!
— Размечтался! — прошипела я, пытаясь избавиться от его прикосновений. Но он залез ещё глубже и надавил на переднюю стенку изнутри, вернувшись к ласкам моей груди. Если его нежную жестокость можно было назвать лаской — Я не хочу ни тебя, ни кого-либо ещё!