— Я просто хотела избавиться от ТэУна, — ложь далась мне неохотно, но ДжеХё её проглотил, мелко завибрировав кивками — или ты будешь настаивать, чтобы я была с тобой?
Во мне вновь проснулась моя дерзкая и нарывающаяся интонация. Парень шаркнул ботинком по дорожке.
— Нет, не буду. У меня не было такой цели, — он достал мобильный и начал в нем возиться — я просто хотел помочь тебе. Теперь, когда у тебя всё хорошо, надо разъезжаться. Я вызову автомобиль.
Я улыбнулась и согласилась с ним. Кошки внутри заскребли, будто огромной толпой решили поточить свои когти. Почему он не сказал напрямую, что я ему нравлюсь? Если бы он это сделал, я бы бросилась ему на шею. Но я же сама оборвала его! Не дала сказать ни слова. Я побоялась, что он скажет совсем не то, что я хочу услышать, но теперь и вовсе не узнаю, что должно было сорваться с его языка.
Мы дошли до ворот и у них дождались такси, в которое оба загрузились на заднее сиденье. Не так давно я уезжала отсюда точно также с ТэУном. Неужели всё снова и снова будет повторяться? Неужели один за другим в моей жизни будут проходить молодые люди, не задерживаясь, не любя, не стремясь к чему-то большому-большому, как солнце, что греет и обнадеживает, и обычно называется людьми «любовь». На глаза просились слезы, но у меня не было с собой солнечных очков, и я не позволила себе такой роскоши, как разреветься при мужчине.
Из колонок тихо доносились звуки призывающей к активным действиям музыки, которую всегда включали по утрам на радиоволнах для водителей. Меня она совсем не бодрила. Хотелось спать, потому что я не выспалась, а ещё хотелось пить кофе, потому что у меня ни крошки во рту не было с тех пор, как я встала. А ведь ТэУн предлагал позавтракать вместе… неужели я уже жалею? Зачем я отказалась от того, что он обещал? Там хотя бы было что-то. Его неприятные, но сильные, объятья. Его навязчивое, но стабильное, общество. Его переменчивая, но влюбленность. Рука невольно стала гладить сумочку, в которой лежал мобильный. Я ругала и её, и себя за подобные мысли. Я ведь мечтала избавиться от него! Почему мы — женщины, предпочитаем тяготы и страдания скуке? Почему не можем успокоиться в одиночестве, никем не тревожимые, а хотим, чтобы нас, пусть жестоко и эгоистично, но любили? Нет, я никогда раньше такого не хотела, просто мне вбили эту привычку, и я понятия не имела, как без неё буду обходиться отныне.
— Хёён, — я дернулась, обернувшись на голос ДжеХё, который показался мне оглушительным в тишине моей задумчивости.
— Что? — как можно более сдержанно спросила я.