Я чувствовала себя бодрой и практически здоровой. Не осталось и следа от апатии, которая накатила на меня из-за последних событий. Но если с утра мне было даже весело, то после обеда настроение немного поникло, опустив голову. Звонка всё не было, и я стала волноваться, а не забудет ли СынХен? А не обманет ли? С какой стати ему должно быть важно то, о чем я просила, что он пообещал. Лидер ведь тоже, казалось, хорошо ко мне относился, а потом, в один миг, ему стало просто все равно. Вот так бывает в жизни. Теперь я это знала. Теперь я не была доверчивой, как прежде. Жаль, что раньше всё-таки была.
Перед обедом ко мне забежала одногруппница, которая извинилась, что не сможет меня навестить дома в ближайшие дни, поэтому заскочила сюда и сунула пакет с фруктами и йогуртами. Я не скрывала того, что произошло, но никто не поднимал со мной этой темы. Я понимала, что все в курсе, и придется смотреть на людей, которые будут думать «вот эта дурочка, которая хотела сдохнуть от любви». Но было два положительных момента. О потере ребёнка никто не знал (хотя для меня это ни коим образом утешением было. Наверное, я никогда себе этого не прощу). И ещё: люди слишком увлечены собой и своими проблемами, чтобы долго помнить, что там со мной и как было. Ручаюсь, к Новому году уже никто не вспомнит, что в нашем доме творилось позавчера.
И вот я уминала один из йогуртов, который ложка за ложкой исчезал у меня во рту, когда дверь отворилась и в неё, как и вчера, вошел СынХен. Я чуть не подавилась и, спешно протерев губы, на всякий случай, кивнула ему, глотая еду, чтобы поздороваться. Зеркала я поблизости не видела, поэтому было стойкое ощущение, что я выгляжу зачморышем, отчего хотелось скрыться с глаз айдола.
— Привет, как ты? — он скромно подошел поближе с маленьким новым букетом и молчаливо поменял вчерашний на свежий.
— Привет, хорошо, — наблюдала я за его действиями, неловко теребя одеяло — Я ждала, что ты позвонишь…
— А я подумал, что так будет проще, можно сесть? — я кивнула — тем более, я не смог пока поговорить с ХонКи и, подумал, что если я по телефону тебе скажу, что ничего не знаю, то ты подумаешь, будто я не хочу лезть и нарушил обещание узнать. А я, правда, обязательно узнаю и скажу, но сегодня не получилось, поэтому я просто пришел. Вот.
Такой тихий и малословный в прошлый раз, он протараторил это на одном дыхании и слегка покрылся румянцем на последней фразе.
— Ничего? — я будто очнулась. К чему он? — Что я пришел?
— А, нет, конечно, спасибо, я рада, — так же путано ответила я, как он говорил — Мне очень приятно.