— А я вот взяла, и обидела тебя! — сделала я своеобразный вывод и спрятала лицо за ладонями.
— Обидеть парня тем, что хочешь его опять поцеловать? — он хохотнул у меня над ухом — Да это лучшая хвала, какую может сказать девушка.
— И ты не считаешь меня ненормальной? — пробормотала я в своем убежище из рук.
— Я считаю тебя самой замечательной ненормальной, — тепло прошептал он — а сейчас, не могли бы Вы, девушка, мне открыть и поговорить со мной?
Я засмеялась и опустила руки, развернувшись к нему. СынХен, довольный и сияющий, поцеловал меня в щеку, обняв чуть крепче.
— Если ты думаешь, что откровенностью можешь меня как-то обидеть, то обижай меня как можно чаще!
Я уткнулась в его плечо и, объятая радостью и счастьем, абсолютно забыла в связи с чем мы оказались на этой крыше. Я не хотела никуда идти, танцевать, с кем-то общаться. Я хотела стоять вот здесь с СынХеном, пока меня держат ноги, вдыхать аромат его и его одежды, слушать его добрый голос. Не просто знать, что я его девушка, а чувствовать это каждой своей клеточкой и благодарить судьбу, за то что она мне его послала.
На следующее утро я проснулась с легкой головной болью, но прекрасным расположением духа. Хоть была середина лета, у меня внутри началась весна. Нечто легкое и замечательное родилось в душе и отражалось на всем, куда я смотрела; завтрак был очень вкусным, солнце особенно ярким, музыка безумно прекрасной, кровать самой удобной и мягкой. Вот так всё и должно быть в жизни молодых девушек!
Правда, идиллию немного испортила нужда идти на учебу, но, просидев несколько пар на ней, я вернулась домой всё такая же радостная, как и прежде. По отношению ко всем занятиям пролегла невесомая лень, за которую я пыталась пристыдить себя, но ничего не получалось. Хотелось валяться в постели и вспоминать СынХена. До конца вечеринки ДжонХуна с его пассией я больше не видела, поэтому горизонт оказался ясен и безоблачен. Не знаю, как быстро он ушел с ней после того, что увидел на крыше, но когда мы уходили, нам сказали, что его давно уже нет.
Вечером мне позвонил мой молодой человек. Эту фразу, про себя, я произнесла особенно горделиво и возвышено. Самой важной её частью была «мой». Неужели я становилась собственницей? Или всё это было для меня так в новинку, что меня будоражило абсолютно новое ощущение взаимозависимости?
— У меня к тебе два вопроса, — почти с лёту заявил он. Мне нравилось, что после вчерашнего мы стали общаться проще и доверительнее. Не интимнее, а именно как друзья, близкие друзья.