Мы оба были рады покинуть высшее общество, в котором чувствовали себя лишними. И, что странно, я-то понятно почему, я к нему не принадлежала, но из-за чего Чжунэ не вливался в этот круг? Он про каждого там сказал, что он сволочь, или вор, или мошенник, или негодяй, но разве он сам был показательным и примерным парнем? Он был мерзким шантажистом! Как мне было остановить это?
В машине мы ничего не говорили друг другу, ехали в тишине. «Порш» гнал с большой скоростью, и будь ещё чуть позже, и дороги стань свободнее, Чжунэ взлетел бы на своём бэтмобиле, но в сеульских сумерках (а летом они наступают около девяти вечера) мы всего лишь неприлично быстро мчали. Поездка заняла минут пятнадцать из-за светофоров. Мы оказались у корпусов Сеульского Национального Университета, что смогло меня удивить. Чжунэ выбрался из авто, обойдя его и встав с моей стороны. Я вылезла.
— Зачем мы тут?
— Ты всё ещё ждёшь от меня какого-то подвоха?
— Я всего лишь люблю знать, что должно произойти.
— Если бы мы всегда это знали, разве было бы интересно жить? — уходил от ответа Чжунэ, зашагав в сторону здания.
— Ты не увиливай. Для чего нам университет?
— Там есть спортзал. — Я застопорилась, прекратив за ним идти, и Чжунэ вынужденно остановился. — Что?
— На ночь всё закрыто.
— Мне откроют, я заранее договорился.
— И что мы будем делать?
— Играть в баскетбол, — хищно улыбнулся он. В его глазах засверкали молнии. — На раздевание.
И он быстро продолжил путь, спеша вперёд и не останавливаясь. Я едва нагнала его у одного из служебных входов, где, действительно, предусмотрительно был оставлен ключ, а сигнализация отключена.
— Я не буду играть с тобой на раздевание, — отдышавшись от ходьбы, возразила я. Чжунэ отпер дверь и вошёл в темноту. Он не манил и не уговаривал идти следом, но я зашла. Было в этом всём что-то такое, как я люблю — отчаянное, приключенческое. Так мы с друзьями лазали по стройкам, заброшенным зданиям в подростковом возрасте и детстве. Тянет к запретному, тянет похулиганить.
Внутри, в помещении, было не совсем темно. Свет падал из высоких окон с улицы, от фонарей и ещё не полностью потемневшего неба. Это был баскетбольный зал, на самом деле он.
— Я не буду играть на раздевание, — повторила я, оглядевшись.
— Почему? Боишься проиграть? — пройдя дальше, мимо лавок, Чжунэ нашёл мяч и, подняв его, стукнул об пол, тут же поймав. Эхо от удара разнеслось по всем углам, и мне почудилось, что сейчас нас поймают, что этот стук слышно было во всех концах Сеула. Мне захотелось упасть под скамейки и спрятаться.