— Чонён…
— Отвези меня, пожалуйста, — твёрдо попросила я тоном, не терпящим пререканий. Чжунэ ещё раз поймал мой взгляд, с кричащей яростью в своих глазах требуя, чтобы я передумала. — Пожалуйста, — повторила я так, чтобы стало ясно — больше повторений не будет.
Чжунэ развернулся и, пнув со всей силы по баскетбольному мячу ногой, шарахнул им о стену. Грохот раздался громовой, а у меня перед взором надолго запечатлелась эта картина: гневный, жаждущий получить то, к чему меня склонял, в чуть ослабленном галстуке и строгом костюме, Чжунэ пинает идеальным кожаным итальянским ботинком мяч, его нога сгибается и резко выпрямляется, вкладывая всю силу, всю ненависть, и вот уже больше никаких движений, никаких уговоров и страстей, неудовлетворенный Чжунэ бредёт к выходу, сжимая в руке ключ от спортивного зала.
Глава 14, в которой не только Чонён умеет обламывать
Прощаний было не нужно. Не разговаривая мы ехали, не разговаривая и расстались. Не знаю, как Чжунэ, но мне казалось, что больше мы никогда не увидимся, а если и увидимся, то случайно, как тогда, когда только познакомились, сталкиваясь в компании общих знакомых. В любом случае, ему уже незачем вновь звонить и звать меня куда-то, он должен был понять, что ничего от меня не добьётся. Один поцелуй ведь не дал ему ложных надежд? Главное, чтобы этот поцелуй не дал никаких надежд мне. Я внушала себе, уговаривала себя, что для Чжунэ произошедшее ничего не значит, он перецеловал половину Сеула, и даже заходил во всех случаях куда дальше, поэтому я всего лишь мимолётное развлечение, каприз, как он сам признался, попытка. Неудачная, а потому требующая забвения. Чжунэ не мог хотеть ничего большего и продолжительного, я не должна верить в подобное. И дело не в том, что он думал на самом деле, а в том, что я обязана сдержаться и не обмануться. Шанс того, что Чжунэ нужен лишь секс — девяносто девять из ста, и в моих интересах твёрдо знать, что именно секс ему и нужен, чтобы не позволить себя провести, чтобы не довериться, не откликнуться, не поддаться, не влюбиться. Иначе мне будет горько и больно осознавать, что меня всё-таки обманули, а Чжунэ испытает удовольствие от победы и превосходства. И какой прок будет от того, что я такая сильная и ловкая, если на каком-то более высоком уровне проиграю? Поэтому — нет, нет и нет! Я не должна даже хотеть, чтобы он хотел. С этого всегда и начинается, что мы сами хотим что-то от людей, которые нам симпатичны, и невольно начинаем приписывать им намёки, коих в помине нет.
Едва я захлопнула дверцу за собой, как «порш» сорвался и упылил. Хорошо, что лето и сухо, будь осень и лужи, меня бы обдало с головы до ног. Но на дворе стоял июнь. Гадкий, жаркий, душный и горячий июнь, чёрт бы его побрал! И видеть четвёртый день на календаре этот месяц было напряжно. Я пересекла дорогу и уже поднималась в подъезд, когда услышала за спиной: