— Какая она хорошенькая, а? Сынок, чудо, а не девочка.
— Нормальная, — пытаясь смыться с кухни, чтобы не слушать этого, поднялся Чжинён. Но женщина остановила его продолжением:
— Без дурных привычек. Я родителей её знаю — очень хорошая семья. — Намёки можно было не продолжать, Чжинён всё понял и, чтобы не ругаться, просто вышел и ушёл в спальню. Это было его любимым средством сопротивления — молчаливый протест. Ругаться и ссориться с отцом или матерью он не любил и не хотел. Что он скажет матери о Наён? Да, та всё правильно говорит: симпатичная, правильная, из благополучной семьи. Но какое это имеет значение, если ему нравится совсем другая?
Мать, всё-таки, устав от продолжительной тоски сына и его бирючества, не оставила его в покое и догнала в комнате. Войдя и прикрыв за собой дверь, она села рядом с ним на кровать. Положила заботливую ладонь на плечо и, без настойчивости или строгости, а мягко прошептала:
— Сынок, забыл бы ты Чонён, а, родной? Она тоже хорошая, я же ничего не говорю, добрая девчонка, но не такая тебе нужна. Она сорви голова, всегда с вами, мальчишками, гуляла, вот вы все к ней и попривязывались. Она тебе хороший друг, но ты это с любовью не путай. Тебе нужна другая. Да и ей ты, мальчик ты мой ненаглядный, не нужен. — Чжинён сомкнул сильно веки, силясь что-то ответить, но не мог. Только задышал тяжелее. Мать погладила его по спине. — Прекращай, ты взрослый уже, подростковые страдания в прошлом. У тебя третий курс впереди, моргнуть не успеешь — диплом и самостоятельная жизнь. Тебе в ней рядом нужна ласковая, заботливая девушка, которая всегда с тобой будет, поддерживать, семью нормальную тебе даст, а Чонён что? Ей только восемнадцать…
— Наён тоже, — не выдержал Джуниор. Мама замолчала. Подумав, заметила:
— Посмотри, как она на тебя смотрит. Какая готовность угодить, покладистость! Ей не придёт в голову тебе нервы трепать и условия какие-то ставить.
— Чонён не ставила мне никаких условий, откуда ты берёшь всякую ерунду?! — обернулся Чжинён, убирая от подбородка руки, на которых он лежал.
— Я же не говорю, что она ставила, я говорю, что Наён, как и положено девушке, поступится своими интересами ради мужа, вертихвостить не будет, и вообще, ты уж меня извини, но она всегда среди девочек, а не парней, как кто-то. Что можно подумать о девушке, которая днём и ночью с гурьбой молодых людей носится?
— Да ничего не думай, мама! Не надо думать о том, чего не знаешь! Вот я знаю, поэтому ничего ненужного не думаю! — повысив голос, сорвался Чжинён и встал. Мать, не привыкшая к агрессивным проявлениям от сына, и сама не зная, что ещё добавить, ретировалась. Джуниор, тотчас раскаявшийся, что не сдержался — очень уж его задевало, когда трогали Чонён, — не прислушивался, куда она ушла, но, судя по всему, пошушукалась с отцом, потому что через некоторое время явился он и выговорил сыну, что тот расстраивает маму.