Готовясь к первому сентября, когда его мама обсуждала с мамой Наён, что подарить девушке, ведь у неё в грядущем месяце намечался день рождения, Чжинён и сам ощутил, что он помолвлен и у него есть фактически невеста. И он никак не мог понять, всё-таки, как же так вышло? И было ли в этом что-то плохое? Когда Наён на последнем ряду кинотеатра, отвлекшись от фильма, тихо сказала ему: «Можешь меня поцеловать, если хочешь» — и он принял её разрешение, сделав это, Чжинён, не ощутив и близко тех эмоций, что трепыхались в нём при давнем-давнем поцелуе с Чонён, всё же испытал удовольствие и нарастающее желание продолжать, переходя к чему-то большему. В этом не было ничего плохого. Удовольствие появлялось каждый раз, стоило поцеловать губы Наён. После первого раза просить ей больше не приходилось, Джуниор встречал и провожал её поцелуем, если рядом не было посторонних глаз. Джуниор всё смелее обнимал Наён, пытаясь заполнить душевную пустоту физическим присутствием. Несопоставимые вещи, но кое-что получалось. Получалось не страдать. Получалось веселиться. Получалось радоваться, смеяться и искренне скучать по кому-то, кроме Чонён. В этом не было ничего плохого. Получалось жить дальше, хоть и совсем не так, как этого когда-то хотелось. Вот в этом что-то плохое всё-таки было.
* * *
Последняя неделя августа вывела из строя ещё одного бойца золотых — Чонгук вышиб себе плечо, и на заживление подобной травмы ему выдали две недели постельного режима. Без него, собственно, маленький отряд сильно ослабевал, поэтому Хосок, уставший спорить с Дами, что с амазонками надо примириться хоть на чуть-чуть, дал и ей две недели на размышления, собрал всех своих ребят, и отчалил в Сеул на заслуженную подзарядку.
Система осведомления у золотых работала безотказно, они узнавали большинство новостей друг о друге и врагах в течение суток. Поэтому вернувшийся в столицу Кореи, Чонгук почти сразу узнал о том, что Ку Чжунэ лежит в больнице по причине избиения. Правда, кто нанёс ему ушибы и повреждения, даже золотые выяснить не смогли, все сходились на версии пьяной драки где-нибудь после клуба. Вспоминая свою поездку дуэтом с Чжунэ в Сингапур, парень почему-то захотел его навестить. Неизвестно почему, но иногда просыпалось сочувствие к этой личности. Прошлой осенью в её характере, во время более близкого знакомства, многое открылось. Когда Чжунэ буквально зарыдал, признавшись, что ему пришлось убить, Чонгук понял, насколько это слабовольный и, собственно, безвредный парень, да жалко, угодивший не в то общество. Так и сейчас, представив, что его где-то поколотили, не умеющего за себя постоять, золотой не испытал радости или злорадства. Пусть это и был дракон, но всё-таки, дракон достаточно мелкий, беззлобный и не кусачий. А уж дышать огнём и вовсе не умеющий.