Пока он поднимал ее с рундука до высоты плеча, в голове у него проносились мысли — не последовательно, а сразу, скопом, навалившиеся на него. Все усилия последних дней и месяцев псу под хвост — очередные звания получили Дуглас, командир «Феба», Эванс, находящийся на базе в Вест-Индии, и какой-то незнакомый ему Ратт. Их имена помещены в последнем номере «Газетт», и теперь они впереди него в неизменном списке кэптенов. Отныне он всегда будет считаться ниже их по рангу. Время потеряно, а тут еще эти разговоры о мире. И глубоко укоренившееся подозрение, почти уверенность, что карьера может полететь ко всем чертям — на повышение не стоит рассчитывать. Предостережение лорда Кейта поистине оказалось пророчеством.
Джек прижал скрипку подбородком, при этом стиснул зубы и поднял голову. Этого было достаточно, чтобы в душе у него поднялась буря эмоций. Лицо побагровело, дыхание участилось, глаза распахнулись и из-за того, что зрачки уменьшились, приобрели более яркий синий цвет. Рот сжался, а вместе с ним и правая рука. «Зрачки уменьшаются симметрично до диаметра, равного одной десятой дюйма», — отметил Стивен на углу страницы. Послышался громкий, резкий треск, завершившийся печальной нотой. С нелепым выражением лица, в котором смешались сомнение, удивление и горе, Джек держал в вытянутых руках скрипку, утратившую свою форму: гриф у нее был сломан.
— Сломалась! — воскликнул он. — Она сломалась. — Невероятно бережно Джек соединил сломанные детали. — Я бы все отдал, чтобы этого не случилось, — произнес он тихим голосом. — Эта скрипка у меня с юных лет, со времен моих первых штанов[97].
* * *
Возмущение тем, как обошлись с экипажем «Софи», разделяли и другие моряки, но, естественно, особенно оно ощущалось на шлюпе, и когда матросы выхаживали на шпиле, снимаясь с якоря, то они пели песню, в которой не было ничего общего с целомудренной музой мистера Моуэтта:
Красномордый старый Харт,
Выпердыш французский.
Эй, там, топ и марш,
Топ и марш, топ и марш,
Эй, там, топ и марш.
Поджавший по-турецки ноги дудочник, сидевший сверху на шпиле, вынул изо рта флейту и негромко пропел сольную партию:
Кто у вас? спросил жену
Этот старый пень.
Бойкий командир «Софи»
И его трень-брень.
Затем вновь послышался исполняемый на низких тонах ритмический припев:
Одноглазый старый Харт,
Выпердыш французский...
Джеймс Диллон ни за что не разрешил бы такое пение, но мистер Дил не понимал намеков, и песня продолжала звучать до тех пор, пока воняющий маонским илом якорный канат не оказался внизу в канатном ящике, и экипаж «Софи» не поставил кливера и не перебрасопил фор-марса-рей. Шлюп продвинулся вперед и оказался на траверзе «Амелии», с которой не виделись после боя с «Какафуэго», и мистер Дил тотчас заметил, что на вантах фрегата полно людей, причем все они в головных уборах и смотрят на «Софи».