В последующие дни Джек чувствовал себя еще хуже, хотя иногда гулял то с капитаном Феррисом, то со своими мичманами или мистером Дилом и его собакой. Было странно и неестественно оказаться отрезанными от жизни порта и эскадры именно в такой момент, когда всякий здоровый мужчина и множество таких, которым вовсе не следовало вылезать из постелей, работали не покладая рук, ремонтируя свои корабли. Они трудились как пчелы, а здесь, на этих высотах, поросших скудной травой, на голых скалах между Мавританской стеной и Обезьяньей бухтой, одолевали одиночество, сомнения, стыд и тревога. Конечно же, Джек просмотрел все номера «Газетт» и не нашел ни единой строки ни об успехе, ни о поражении «Софи». Лишь две скудные заметки в газетах и абзац в «Журнале джентльмена», в котором дело было представлено как нападение врасплох, вот и все. В номерах «Газетт» приводилась целая дюжина имен офицеров, получивших повышения, но ни слова не говорилось ни о нем, ни о Пуллингсе. Можно было с уверенностью сказать, что известие о захвате «Софи» достигло Лондона приблизительно в одно и то же время, что и донесение о взятии ею «Какафуэго». Если не раньше, поскольку добрые новости (если предположить, что они затерялись, что сообщение о них находилось в мешке, который он сам утопил на глубине девяноста сажен возле мыса Роч) могли попасть в Лондон лишь с донесением лорда Кейта, а он в это время был далеко, на другом конце Средиземного моря, среди турок. Поэтому речь о повышении может пойти лишь после трибунала, поскольку никогда не бывало так, чтобы попавших в плен повышали в чине. А что, если суд окончится неудачно? Совесть его была далека от спокойствия. Если Харт это подстроил, то чертовски преуспел, а он, Джек, оказался отменным простаком, первостатейным болваном. Возможна ли подобная злонамеренность? И такой ум в столь ничтожном рогоносце? Джеку хотелось высказать все это Стивену, поскольку Стивен — это голова. Сам же Джек, пожалуй, впервые в жизни был отнюдь не уверен в своем знании жизни, в своем природном уме и проницательности. Адмирал не поздравил его — неужели это означает, что официальная точка зрения на его победу была...? Но Стивен считал, что никакое честное слово не может держать его в стороне от военно-морского госпиталя: в эскадре свыше двухсот раненых, и он почти все время торчал в его стенах.
— Побольше ходите пешком, — советовал он Джеку. — Ради Бога, поднимайтесь на большую высоту, пересекайте Гибралтар из одного конца в другой, повторяйте это вновь и вновь на голодный желудок. Вы страдаете тучностью: когда вы идете, то у вас сало дрожит. Вы, должно быть, весите целых шестнадцать, а то и семнадцать стоунов.