Мы везем бочку вина. Это на всю батарею. Это фронтовая норма.
— А винцом-то попахивает, — говорит Федосеев.
У него оттопыренные розовые губы, белые брови, зубы редкие, крупные. Он говорит нараспев.
Он, наверное, никогда не выходит из себя. С ним уютно, надежно.
— А винцом-то попахивает, — говорит он.
Бочка большая. Отверстие заткнуто деревянной пробкой. Прочно. Не выбить. Да если и выбить, все равно: как до вина дотянуться? А на батарее сейчас принимают пополнение. Новички. Юные ребята, наверно. Стоят, озираются. Потеха. Школяры.
Коля Гринченко вышагивает, наверное, перед ними. Фасонит. А Шонгин, наверное, покуривает и говорит Коле: «Болтать ты горазд, Гринченко…» А старшина привез сапоги. А если мне не достанется?
— А если газу прибавить, — спрашиваю я, — что получится, а, Федосеев?
— Получится прибавление скорости, — говорит Федосеев, — скорость увеличится. Это если газу прибавить. Только здесь нельзя. Дорога плохая. Трясти будет, если газу прибавить…
— Ну и пусть трясет.
— А зачем нам?
— А интересно ведь, когда трясет…
— Машину-то жалко. И люди спят. Пусть поспят. Это мы с тобой не спим. А они спят. И пусть.
А если я без сапог останусь? Меня не жалко? Гнал бы ты, Федосеев, покрепче. Может, успеем еще.
— А винцом-то попахивает, — говорит Федосеев.
А ведь действительно вином пахнет. Ароматный дух идет от бочки. И есть хочется.
Только вина нам не пить. Оно — в бочке. И пробка величиной с кулак.
— А пробку можно вытащить, — говорит Сашка на ухо мне.
— Вдруг Карпов услышит? Он нам даст…
— Конечно, можно, — говорит Карпов, не поворачивая головы.
— Это только прикажите — пара пустяков, — говорит Федосеев.
Мы съезжаем с дороги и останавливаемся у одинокого столба. Мы вытаскиваем пробку. Легко. Она как по маслу вылезает из своего гнезда. И сквозь морозный воздух пробивается облачко винного дурмана. Все сильней и сильней.
— Каждый пробует свою норму, — говорит Карпов, — не больше.
— Закусить бы, — говорит Сашка.
— Закусывать на батарее будем, — говорит Карпов.
Федосеев делает очень просто. Он берет резиновый шланг, которым бензин переливают, и опускает один конец в бочку.
— Котелочки подставляйте, — смеется Сашка, — чтобы не пролилось.
Золотое вино льется в подставленный котелок. Сашка прикладывается. Мы смотрим на него.
— Бензином воняет, — говорит он.
— Это ничего, — говорит Карпов и сплевывает. Он отпивает несколько глотков.
— Чистый бензин, — говорит Федосеев, — шланг ведь. Ну-ка я попробую…
Мы распиваем пробу. Вино крепкое. Это чувствуется сразу.
— Нужно не дышать, когда пьешь, — говорит Сашка.