— Тебе что, плохо, парень? — спрашивает Федосеев. А мне не плохо. Только запах противный. И ноги не протянешь. Тесно.
— Приходи ко мне, — говорит Карпов, — я тебе покажу мою собаку.
— Куда приходить?
— Улица Волжская, дом восемь.
— Потеха, — говорит Федосеев.
А Сашка плачет крупными слезами. Он вспоминает свою Клаву. И утирает слезы ладонями. А мне не хочется плакать. Зачем плакать?.. А у Сашки опять вместо головы бочка. Она кружится, эта бочка, нет спасенья.
— Из-за фрицев этих ты меня, Клавочка, позабудешь… Купи мне пачку «Норда» на память… Простимся у порога, Клавочка, купи себе платок пестрый, — слышится из бочки, — а придешь — еще денег дам…
А я не плачу. Я лучше поною. Так дышать легче. Потому что этот запах проклятый… прости меня, Нина. Тоненькая, маленькая, вся странная… неизвестная… прости меня.
— Куда мы? — спрашивает Карпов.
— На батарею, — говорит Федосеев. — Вон они уже летят, летят.
— Пьян ты, что ли, Федосеев?.. Кто это летит?.. Это ракеты, что ли? Ты на передовую меня везешь.
— Она самая. Вон она, рядышком.
— А на что мне она, Федосеев? Мне там делать нечего. Заворачивай ко мне на чашку чаю…
Я бы тоже чаю попил. А то этот запах проклятый…
…Открываю глаза. Стоит наш бронетранспортер. Впереди выстрелы отчетливо уже слышатся. В голове туман. Сашка спит. Карпов спит. Откинул голову, открыл рот.
Мы вино пили. Противно даже.
— Что это мы стоим?
— Прибыли. А батареи нет. Никого нет, — говорит Федосеев. — Ушел фронт.
Надо догонять… А ты хорош был. Как оно тебя, а?
Машина идет вперед. Фары погашены. Снег идет крупный-крупный. От него светло кругом. Призрачно светло. Как во сне. Я вижу сон. Или я пьян еще? Идет наступление, а мы напились. Это пьяный бред — там впереди белая фигура. Она стоит на нашем пути. Она подняла руки. В одной — автомат, в другой — фонарь «летучая мышь». Желтый огонек ничего не освещает.
— Стой, Федосеев, — говорю я.
Машина останавливается. Карпов проснулся.
Он смотрит на фигуру. Он руку тянет к кобуре.
— Это же свои, — говорит Федосеев, — узнаем-ка, что там такое.
А вдруг это немцы? Где мой автомат? Нету моего автомата. Он где-то там, под бочкой. Под винной бочкой. А фигура приближается, приближается. Федосеев распахивает дверцы.
— Ребятки! — кричит фигура. — Ребятки, помогите нам по-быстрому. Тут дружков наших побило. Зарыть надо…
Фигура приближается к машине. Это солдат. Он весь в снегу. Пола шинели оторвана.
— Чем побило? — спрашивает Карпов и зевает. Он зевает, словно с печки слез. Он зевает, когда там убитые лежат! Он пьян, этот Карпов.
— Пулями побило! — говорю я.