Сделка (Черненко) - страница 6

— Нет, Уинстон, уж больно коньяк хорош, я отвлёкся на середине предложения. Ещё раз и попроще можно?

— Скрижали Завета. Миска Будды. Череп Жака Молле. Посох Лао Цзы. Камень из пращи Давида. Карфагенский уроборос. Фартук Джорджа Вашингтона. Перо Кетцалькоатля. И, само собой, Священный Грааль, Копьё Судьбы и Отбойный молоток Мастера Хирама. Для Вечного Жида, когда поймают, была предусмотрена камера с удобствами на самом нижнем уровне здания, рядом с уменьшенной копией мавзолея Ленина. Все эти сокровища нацисты планировали до конца времен запереть в подвалах и нишах стен Имперской канцелярии и закрыть бронированным стеклом.

— И чо?

— Так это только половина страшного ужаса, Джон. Слушай дальше. С весны тридцать восьмого года Гитлер стал покорять страну за страной. Покорять, это я вежливо сказал, уничтожать. А уничтожить страну значит сожрать, поглотить, забрать себе самое главное из ее культурного наследия — архивы, актуальные документы и собственность тайных Братств и закрытых Обществ, сердце, так сказать, покорённой страны. Год за годом, с тридцать восьмого по сорок четвёртый подвалы рейхсканцелярии забивались книгами, сборниками древних заклинаний, свитками, пергаментами и клинописными табличками, содержащими самые жуткие тайны человеческой истории и ответы на предельные вопросы, которые люди себе ещё даже не задают. Тупица Геринг загромождал свои виллы картинами и скульптурами, а умница Гиммлер заполнял свои закрома знаниями. Именно ради этих архивов в первую очередь и разрушали русские рейхсканцелярию в апреле сорок пятого. Они торопились, генерал Паттон был поблизости и мог отнять Берлин у русских, им повезло, они успели, а он просто не захотел. Все эти архивы теперь в Москве, все современные документы, где имена, явки, связи, ступени иерархий и подчинения, долгосрочные планы действий «А», «Бэ» и «Цэ», ну и доверенности на имущество и пароли к банковским счетам на предъявителя, всё это отныне хранится в подвалах Кремля. И не мёртвым грузом, русские изучают их, сверяют данные с текущей политической действительностью и, конечно, встраивают новую информацию в свои злокозненные планы. В свой самый главный подлый план, даже скажу!

— Скажите же, Уинстон. Какой такой план? А почему вы не пьете? Отличный коньяк, рекомендую. А, ну да, это же ваш коньяк.

— Стоит мне только зажмуриться на минутку, перед глазами во всех подробностях проявляется картина нашей гибели! Последних дней свободного мира! Я расскажу тебе, президент Джон, как это будет происходить. Я вижу весь ужас в мельчайших деталях, я нюхаю этот смрад отчаяния, я слышу все звуки, даже все мысли участников драмы конца! Вот мерзкий очкарик, старший майор КГБ вздрагивает и отбрасывает от себя древний манускрипт. Ему страшно, он только что узнал тысячелетнюю тайну. Пламя свечи дрожит, отражаясь в стеклах его пенсне. Но он не простой читатель, он не зря старший майор. Тонкие его губы растягиваются в гнусную улыбку, спина распрямляется. Он подбирает манускрипт и спешит к начальству, прочь из подвала, наверх, в Спасскую башню. А там уже очередь в приёмной, капитаны, полковники, один генерал. Все что-то узнали в архивах и спешат доложить. Но чу! Секретарша разводит руками, она сама в недоумении, начальство не принимает никого! Стихают разговоры в приёмной, только холодный сквознячок шевелит редкие волосы немолодых офицеров, толпящихся в полукруглом мрачном помещении. И вдруг резкий порыв ветра врывается в приемную через не застеклённые бойницы Спасской башни, дверь в кабинет распахнута, к собравшимся выходит Маршал НКВД СССР, высокий худой старик с острыми ушами и порочным лицом. Что это? К мундиру старика прилип принесённый ветром лист бумаги. Маршал дальнозорко щурится в текст. Что за?! Расшифровка тайнописи судового журнала «Санта-Марии»? Во времена Колумба пирамиды затопленной Атлантиды ещё торчали из под воды у берегов Кубы? Организовать военную экспедицию на Остров Свободы? Старик комкает листок и швыряет мусором в секретаршу. Та привычно уворачивается. «Товарищи офицеры, — говорит старик. — Сворачиваем дрочить в дальний ящик! Слова побоку, нас нет-нет, но и заждались великие дела! Инопланетяне, Атлантида, Гоморра, всё потом будет. Всё после победы, которая близка. Будем заканчивать с этим Западом. Теперь уже совсем, ибо хватит позволять себе терпеть их ещё. Всем получить конверты с приказами, переодеть то, что сейчас в полевую форму и искрой на аэродром»! А на аэродромах батальоны, полки, дивизии самолетов, десантные, ракетные, с бомбами, тюремные, половина стартует на запад, в Европу, другая на север, через Арктику к вам, Джон, в Америку. Только один — в Китай, маленький, быстрый, уведомить. Стаи, легионы, тучи красно-коричневые пересекают границы России с Восточной Европой, огромная тень накрывает Северный полюс. Операция «Я покажу тебе свободу!» началась. Сотни истребителей, тысячи пилотируемых крылатых ракет, реактивные вертолеты, это конец. А что же западные лидеры? А ничего! Во Франции де Голль, в Италии криптокоммунист, в Австрии никто, в Германии вообще Аденауэр! Диктатор Испании по радио говорит, что он всегда был за рабочий класс, и напоминает соотечественникам, что им, испанцам, никогда не нравились эти варвары по ту сторону Атлантики, и что мы, испанцы, всегда этих мразей кололи, резали и жарили всеми доступными способами. А что же Америка, спросишь ты, Джонни? А в Америке президент Эйзенхауэр, он на мавзолее Ленина стоял, он парад русских войск приветствовал, он до донышка испуган с тех пор. А сенатор Маккарти мёртв, Комиссия по борьбе с антиамериканцами закрыта, некому защитить Запад, дохлые все. Или на пенсии. И это красные орды ещё не пересекли западные границы Польши и Богемии! Ещё десять-тридцать минут и первые самолеты начнут садиться прямо на Елисейские Поля, на Курфюрстендамм, на Площадь Святого Петра и на Даунинг стрит. Ещё пара часов и уродливые бомбардировщики с красными звездами на крыльях, кроша своими шасси желтые такси и черные лимузины, один за другим приземлятся на Бродвей и Пенсильвания-авеню. Наш мерзкий старший майор на особом счету у маршала, и поэтому ему достался самый ответственный участок всей операции, Лондон. А в чем суть операции? Вот прилетели они, десант высадили, сопротивления не встретили, что теперь? Поднимать бунт в доках Ню Ёрка и Лондона? Возбуждать монахов Рима и проституток Парижа? Вести на Капитолий негров Вашингтона? Я упоминал, что план их коварен? Упоминаю. Больше никаких запечатанных вагонов, штурмов дворцов и гражданских войн. Новая война это битва символов и знаков, не ядерная, конечно. А вот какая. Старший майор рассылает десантуру во все концы Британии, полупьяные солдаты хватают в офисах Сити владельцев крупнейших компаний, в особняках Белгравии вытаскивают из тёплых кроваток директоров и заместителей директоров важнейших банков, поджигают шотландские замки и отлавливают разбегающихся глав и наследников древнейших аристократических фамилий. Захватчики знали всё до деталей, места жительства, расписания работы, тайные страсти сильных мира сего. Я вижу всё это, рыдания сжимают мое горло, внутри меня что-то обливается чем-то. Всех пойманных, всю элиту собирают в толпы и огораживают колючей проволокой на центральных площадях. Женщин отдельно, их, бедняжек, со связанными руками, рассаживают вдоль витрин дорогих универмагов, а в самих витринах устанавливают самые большие телевизоры. На главных улицах крупнейших городов Запада, не только столиц, растягивают проекционные экраны, всех телевизионщиков Европы и Америки арестовывают и доходчиво объясняют им, на кого они теперь работают. День ещё не закончился. С начала атаки прошло всего несколько часов! А толпы за колючей проволокой, надо признать, не тысячные, там только лучшие люди своих стран. В Лондоне, на Трафальгарской площади это человек триста. Уже совсем пьяная десантура оттесняет пленённых от центра к периметру площади, к колючей проволоке. Колонну Нельсона валят бульдозером, оттаскивают тягачами и топят в Темзе. Вот-вот наступит вечер! На место колонны, по приказу нового начальства, лондонские уголовники в компании с предателями-лейбористами притаскивают маты из соседних спорт-клубов. Вспыхивают прожекторы, операторы суетятся у камер, репортёры проверяют звук. Зачем всё это? Русские очень быстро учатся, я предупреждал! А мне что ответил Трумен на мои предложения? Немыслимо?! Тупая скотина. На чем я? Ах, да. Под свет софитов, в прицелы телекамер, с микрофоном в руках выходит старший майор, тот самый, мерзкий. Но это мы с тобой про него знаем, а остальным зрителям он нравится. Сейчас он не в военной форме, а в шортах и спортивной курточке легкомысленного цвета. На ногах у него сандалии, на голове красная панама. И улыбается, как портье из Майами, натренировался, ублюдок, долгими ночами у себя в подвале в перерывах между допросами! Он подносит микрофон ко рту и на исторический центр Лондона опускается звенящая тишина. Неожиданно майор приветствует собравшихся кличем амазонских индейцев! Йоу, друзья мои, орёт майор! Сегодня мы с вами отпразднуем конец капитализма, мои новые товарищи! Вы всё уже поняли, умный передовой угнетаемый класс, ваши бывшие хозяева вас не ценили. Мы это исправим. И мы отомстим за вас этим лордам и пэрам, этим вырожденцам, начинающим день, похмеляясь шампанским, и заканчивающим свою бессмысленную жизнь раком, и показывает пальцем на собранных за колючкой! Английский у майора, надо сказать, безупречный, с лёгким нью-гемпширским акцентом, видимо, произношение таким, как он ставили пленные американские лётчики. Йоу-йоу, продолжает майор. Месть наша, однако, будет не жестокая, а весёлая, запоминающаяся навсегда, вы, товарищи, о ней внукам рассказывать будете, обещает майор. Новый свободный западный класс, орёт майор в микрофон. Вау, радуется он, как аборигены Манхеттена. Ваши бывшие господа сейчас будут вас развлекать своей неподдельной жуткой болью, будут брызгать в вашу сторону не бутафорской кровью и подохнут для вашего удовольствия не по написанному сценарию, а до смерти! Я представляю вашему вниманию непобедимого русского воина Емельяна Федоренко! В круг света выходит огромный монстр, с уродливой мускулатурой, чей бицепс толще моей ноги. На нём только плавки и посреди широченной груди на верёвочке болтается какой-то языческий талисман, даже обуви на нём нет. Боец этот, кстати, совсем не молод, к пятидесяти. Я понимаю ваш ваусторг, товарищи, орёт майор, и обещаю, вас ждёт ещё немало сюрпризов сегодня! Разрешите мне представить вам первого бойца сегодняшних поединков — глава английского банкирского Дома Ротшильдов, Дэвид Йошка Ротшильд Средний, товарищи! О, ужас! На импровизированный ринг вытаскивают полуодетого старика с трясущейся головой. Он щурится от яркого света, трёт глаза, видит в двух шагах от себя голого русского монстра, хватается за сердце и падает на маты. Мёртв. Первый поединок закончен? И не начинался. Ха, ха, ха, смеётся старший майор, а у нас ещё есть банкиры! На маты выталкивают не старого мужчину в грязном костюме с добрым и мудрым лицом. Это заместитель и близкий родственник только что погибшего старика, Эй Джей Пи Морган Восьмой. Он смотрит в упор на русского Емельяна, он готов биться, он будет мстить. Ах, Джонни, Джонни, подлость русских не знает ни второго дна, ни третьего! И ещё один участник нашего первого поединка сегодня, кричит в микрофон майор, встречайте, принц Филипп, герцог Эдинбургский, муж королевы Елизаветы, товарищи! До смерти биться будете, уродцы, смеётся он несчастным в лицо. Голый русский монстр, оказывается, не боец, а судья поединка! Это не талисман у него на верёвке, а футбольный свисток. Судья берёт откуда-то из темноты оружие и кидает под ноги участникам. Принцу Филиппу достаётся древняя боевая реликвия, только что украденный из запасников Британского музея здоровенный Рог Золотого Тельца, а Моргану Восьмому — огромный Серп из нержавеющей стали с позолоченным кровостоком во всю длину кривого лезвия. Какой цинизм! Какое ехидство! Бейтесь, гады! Кто не будет биться, того я пристрелю, обещает судья. Где-то в Хэрродсе, сидя на мраморном полу, плачет Королева, смотрит в телевизор на своего мужа и не может утереть слёз, руки скованы за спиной русским железом. Если бы каким-то фантастическим способом, зрители в Вашингтоне или Риме смогли подсмотреть лондонскую трансляцию с Трафальгарской площади, они бы завыли от возмущения. Там, на Национальной аллее у Капитолия, на площади Святого Петра, около Эйфелевой башни и так далее происходят точно такие же события! Везде похожий старший майор в панамке и шлёпанцах комментатором поединков, такие же монстроподобные русские судьи с обнаженным торсом и избитые, в разорванных одеждах, но держащиеся с достоинством лучшие граждане своих стран — бойцы на ринге. Что? Что за «хр-р-р», Джон? Джон!