Группа, таким образом, была полностью экипирована, вооружена даже в большем объеме, чем перед выездом в Тартус, – добавилось шесть контейнеров огнеметов «Шмель», – и готова к выезду на самое опасное задание.
Отъезжающих никто не провожал. Радиолов только сдал комнату, в которой проживала группа, под поверхностный взгляд мичмана, помощника дежурного по комендатуре базы, которому и вручил ключ от двери. Мичман не стал проверять даже комплектность постельного белья, чтобы не задерживать отъезжающих. Пришлось только по непонятной причине простоять почти пять минут перед воротами, пока солдат морской пехоты не вышел и не открыл их. Дальше двинулись на вполне приличной для старого автобуса скорости между двух боевых машин пехоты.
Только когда покинули пределы города и миновали первую пригородную деревню, головная БМП остановилась. За ней остановились и автобус, и вторая БМП. Задержка была вызвана тем, что морские пехотинцы пожелали перебраться «на броню». Радиолов мог только одобрить такое желание. Глотать пыль было все же лучше, чем расстаться с жизнью. Хотя так близко от Тартуса ждать засады не приходилось, все же лучше было бы обезопасить себя. Капитан хорошо знал, что в случае засады и при наличии у нее гранатомета с бронебойными гранатами первый выстрел последует в головную машину, второй – в замыкающую. Это будет попытка запереть автобус и лишить его возможности маневра, чтобы потом спокойно расстрелять статичную цель. А при попадании бронебойной гранаты в БМП, при пробитии защиты, внутри на короткое мгновение создается чрезвычайно высокое давление, которое человеческий организм выдержать обычно не в состоянии. После пробития гранатой брони в бронетехнике редко кто выживает. «На броне», конечно, более высок риск получить пулю. Но там, при хорошем стечении обстоятельств, могут спасти бронежилет или шлем, там стрелок может промахнуться, и есть возможность спрыгнуть в пыль, перекатиться и за счет перекатывания избежать второй автоматной очереди или же ответить на нее собственной очередью. Это во всех частях спецназа хорошо знали. А морская пехота – это тоже спецназ, и достаточно качественно подготовленный.
Так и поехали дальше. «Волкодавы» были заняты собственными мыслями, только старший лейтенант Опарин и лейтенант Крамолов снова играли в шахматы и морщили лбы, склонившись над доской, поставленной на пыльное сиденье между ними.
Вдруг зашипело и защелкало переговорное устройство в кармане у капитана Радиолова.
– Товарищ полковник, – раздался голос старшего сержанта морской пехоты, что ехал «на броне» рядом с башней БМП и вызывал на связь полковника Черноиванова. – Товарищ полковник…