3
Во тьме дней не было. Времен года не было. Годы не существовали. Но они проходили. После встречи с тем ёкаем время тянулось, слабо давя на него.
Хочешь покинуть тьму?
Хоть время шло, и тени затмевали его разум, он не забыл те слова. Он не хотел уходить. Он был тенью, это был его мир. Он владел тьмой.
Но слова оставались, и в тишине и пустоте он думал о том голосе, о протянутой руке. Но он все еще обитал во тьме, убивал всех, кто приходил туда, становился сильнее. А слова оставались.
Прошло много-много времени, пока он не ощутил дрожь присутствия во тьме. Он посмотрел вдаль, где ощущал знакомого ёкая. И… еще одно?
Не слушая протесты теней, он изменил царство, миновал большое расстояние.
Он вышел из тьмы, расправив крылья, тени корчились с яростью. Пейзаж был пустошью, как в последнюю встречу с чужаком, но редкий дождь падал на землю. Сухая земля стала грязью, камни тускло сияли в сумерках.
Ёкай замер, следы остались в грязи за ним, тянулись к горизонту. Второй ёкай замер рядом с ним. Длинные рыже-каштановые волосы, золотые глаза, изящные черты. Маленькая и хрупкая. Женщина.
— Это он? — тихо спросила она. — Ох, он великолепен. Точно принц.
Ворон смотрел на незнакомку. Сила цеплялась к ней, насыщенная.
Что ты? — он направил вопрос женщине.
Она удивленно приоткрыла рот.
— Я — Узумэ, Кунитсуками дерева, — она опустила ладошку на руку ёкая рядом с ней. — Это — мой супруг.
Ворон переминался, когти царапали землю под ним. Он смотрел то на женщину, то на мужчину, повторяя так снова и снова. Тени злились и шипели ему уходить. Он принадлежал им.
Он игнорировал тени и ждал. Ждал, чтобы понять, чего желали эти ёкаи. Зачем они были тут?
Мужчина шагнул ближе, снова протянул руку.
— Идем с нами, ворон. Оставь эту тьму.
Он склонил голову.
Зачем?
— Тебе не нужно больше быть рабом Тсучи.
Я — тень.
— Нет, ворон. Ты — больше, чем бездумная тень.
Ворон медленно развернул крылья. Покинуть тьму? Он принадлежал ей. Он больше ничего не знал. Он сжал когти, впился ими в грязь. Мог ли он быть чем-то большим, чем сейчас?
Тени закричали в гневе. Черные клинки и облака ледяного тумана бросились к двум ёкаям.
Ворон гневно щелкнул клювом, резко расправил крылья. Он бросил свою волю на тени, и их атака прекратилась. Они шипели, бились в его хватке, но он прижимал их к земле.
— Поразительно, — выдохнула женщина. — Он может этим управлять.
— Но, думаю, не долго, — мужчина махнул ворону. — Идем. Покинем полночные объятия Тсучи.
Два ёкая пошли прочь. Он смотрел на них, замерев, удерживая тени в своей хватке. Тсучи создало его в этой тьме. Разве он мог ее покинуть?