Баст закончила умываться. Мягко ступая, она приблизилась к кустарнику, обнюхала его и издала очень неожиданный для такого грациозного животного тихий кашляющий звук.
– Баст говорит, что твоя берлога надежно спрятана, и в ней безопасно и сухо. Это так? – спросил Антрес.
– Конечно! – Мари постаралась, чтобы это не звучало как попытка оправдаться. – Что бы ни думали в Племени, в норах Землеступов на самом деле очень мило.
– Ну, я к Племени не имею никакого отношения, так что никаких предубеждений по поводу твоей берлоги – или, как ты говоришь, норы – у меня нет. Мне просто любопытно, – пояснил Антрес.
– У Мари очень уютно и красиво, – сказал Ник.
– Спасибо, Ник. – Мари устало ему улыбнулась. – Так, мы с Ригелем пойдем первыми. Антрес и Баст сразу за мной. Как я уже сказала, держитесь рядом. И не размахивайте руками – эти колючки и правда очень острые. Дэвис, думаю, Кэмми лучше взять на руки, если он нервничает так же, как ты.
– А может, я останусь тут? Мы с Кэмми подвесим к дереву кокон. Я видел неподалеку подходящий кедр. Может… ну, может, Ник вынесет нам поесть, если это его не затруднит?
Мари уставилась на него, безуспешно пытаясь сосредоточиться. Дэвис без колебаний пошел за ними, но теперь он вдруг побледнел, а голос его звучал напряженно и как-то странно.
– Ты сказал «кокон»? О чем ты? – Мари вскинула брови.
– Псобратья, особенно Охотники, всегда берут с собой моток веревки и носят дорожные плащи. Если ночь застанет тебя в лесу, можно завернуться в плащ вместе с собакой, перекинуть веревку через ветку потолще, подняться повыше и спать спокойно. Вся эта конструкция напоминает кокон, отсюда и название, – пояснил Дэвис.
– Но в моей норе тоже безопасно. И сухо. И тепло.
– Я… гм… мне и на дереве будет неплохо, – нервно отозвался Дэвис. – И сырости мы с Кэмми не боимся. Не сахарные, не растаем.
– Да что такое? Выкладывай, – потребовал Ник.
Дэвис вытер взмокшее лицо и выпалил:
– У меня клаустрофобия!
Мари нахмурилась.
– Но ведь это нора, дом – там нет ничего, что вызывало бы клаустрофобию.
– Берлога – это хорошо, дружище, – сказал Антрес. – Это гораздо лучше, чем висеть на дереве в грозу. – Он бросил взгляд на небо над гигантским ежевичником. – Возможно, мы сможем растопить очаг и приготовить горячий ужин. Дыма я не вижу. – Он понюхал воздух, до странности напомнив рысь. – И не чувствую. Возможно, проклятый пожар отбил мне нюх, хотя могу поклясться, секунду назад я уловил запах горячего хлеба.
Мари сперва уставилась на него в замешательстве, а потом вдруг поняла, о чем он говорит.