– Уйди, – устало велел директор.
– Что, даже ругать не будете? – удивилась я.
– А хочешь? У Илиса сил уже не осталось, но, думаю, я смогу обеспечить тебе двухчасовую лекцию…
Из кабинета я в буквальном смысле вылетела.
Сначала думала бежать в свою комнату, но ноги понесли в сторону мужского общежития. К хозяину.
Что бы Илис там себе ни думал, но мне совсем не плевать на то, что он обо мне беспокоится.
* * *
Хозяин точно вернулся к себе, если прижаться ухом к двери, то можно было даже услышать, как он меряет шагами комнату, но открывать мне почему-то не спешил. Надеялся, видимо, что я рано или поздно уйду. А я совершенно точно не собиралась уходить, не поговорив прежде с ним. Очень неприятно становилось при мысли, что он на меня злится. Хотелось поскорее это исправить.
Дверь открылась после непрерывного десятиминутного постукивания. Я не ныла, не уговаривала открыть, но с целеустремленностью голодного дятла продалбливала себе путь в светлое будущее.
Открылась она резко, когда я уже подумывала сменить руку, так как левая была основательно отбита.
– И-и-илис…
Получилось очень жалобно и виновато, но хозяина это не проняло. Окинув меня тяжелым взглядом, он сумрачно велел:
– Потеряйся. – Уже закрывая дверь, зло добавил: – У тебя это неплохо получается.
– Ну уж нет.
Бесстрашно выставив ногу и с содроганием ожидая, когда ее расплющат, я налегла на дверь всем телом, не желая ее закрытия. Я пришла прощения просить, а не топтаться под дверью, привлекая все больше заинтересованных взглядов. Кадеты вон, уже по этажу едва ползают, в нетерпении ожидая, чем дело кончится. Того светленького и бледненького, какого-то выцветшего, что ли, я уже в четвертый раз за последние десять минут вижу.
Дверь поддалась. Илис неохотно отступил, позволяя мне проскользнуть внутрь.
– Ты не можешь на меня злиться!
Это должно было прозвучать просительно, а вышел какой-то ультиматум.
– Правда?
– Ну, Илис, – я сделала шажочек к нему, он отступил, расстраивая меня еще сильнее, – ну, пожалуйста.
Я не знала, как ему объяснить, что мне плохо, когда он злится. Вернее, когда он просто злится, это пусть, но когда вот так вот и на меня, тогда очень грустно становится и безысходно как-то. Ужасное чувство.
– Почему я не должен на тебя злиться? – спросил он.
– Ну…
– Я искал тебя, боялся, что тебе просто стало плохо, и ты где-нибудь лежишь без сознания. С тобой могло случиться все, что угодно, – говорил Илис тихо, но этот его ровный голос пробирал до костей. Было бы лучше, если бы он просто кричал, а он не кричал, он раскатывал меня по полу своей тихой злостью.