Я успела заметить Наю, пораженно застывшую на ступенях под медовым светом магических фонарей, непередаваемо красивую в своей новой шубке, а потом в помещение, стряхивая перчатками с плеч снег, ворвался Навир-старший.
И я тут же думать забыла о волчице.
– Ты, – меня пригвоздили к полу холодным взглядом, – мужское общежитие где?
Рука сама собой дернулась в сторону правого крыла, где находилась неширокая, освещенная светильниками лестница.
Он кивнул и ушел, а я еще несколько мгновений смотрела ему вслед, сраженная властностью командного тона. Только вспомнив о том, что Керста выписали раньше, и его отец, вероятно, пришел выяснять почему, я бросилась к директору.
– Сделайте что-нибудь, там… этот!
Невежливо, наверное, врываться в кабинет вот так, но мне совсем не до этого было.
Вела, едва привставшая при моем появлении в приемной, с ужасом смотрела на такое вопиющее безобразие.
– Морра, ты стихийное бедствие, – простонал Аррануш, не зная, за что хвататься. За сердце, за голову или за бумаги, на которых он только что, не без моей неоценимый помощи, поставил шикарную кляксу.
– Отец Керста пришел, он сейчас в мужском общежитии!
Ругнувшись, директор быстро поднялся и, не церемонясь, вытолкал меня за дверь, бросив ничего не понимающей Веле:
– Новый экземпляр мне сделай, пожалуйста. Этот испорчен.
Я виновато покосилась на некромантку, но та лишь отмахнулась, зашуршав бумагами.
Мы успели как раз к самому интересному. За закрытой дверью комнаты раздавался стеносотрясательный рык образцового родителя.
– Я сказал – собирай вещи, ты переводишься!
Голос Керста был значительно тише, но достаточно тверд, чтобы понять, что кадет так просто не сдастся. Да он вообще не сдастся, тут подкрепление в лице директора подоспело.
Закатывая рукава, я уже хотела первой ринуться в комнату, но Аррануш за шкирку дернул меня назад.
– Куда?
Я взглядом указала на дверь.
– Если вдруг забыла, ты сейчас человек.
– Так я могу…
– Не можешь. Веди себя тихо, скромно, а лучше постой здесь.
– Я буду тихой, – пообещала я, не желая топтаться вдали от эпицентра событий.
Аррануш, в отличие от меня, был хорошо воспитан, и прежде чем ворваться в помещение, не забыл постучать.
– Не помешаю?
Никогда раньше я не думала, что дружелюбие может быть таким страшным. От его улыбки в прямом смысле хотелось выпрыгнуть в окно.
– Нет. – Дернув плечом, Навир-старший потребовал: – Подготовьте документы моего сына, раз уж вы так удачно заглянули. Он больше не будет здесь учиться.
– Это твое решение? – полюбопытствовал Аррануш, уделяя внимание совсем бледному, натянутому как струна кадету.