Тот молча мотнул головой, напряженно глядя на отца.
– В таком случае, ничем не могу помочь. – Директор снова улыбнулся.
Я топталась в дверях, не зная, что делать. Керст старался на меня не смотреть. Моральная поддержка из меня никакая, хоть бери и за хозяином беги, благо недалеко, чтобы он своего друга поддержал.
– Я не хочу, чтобы мой сын учился здесь, и он не будет здесь учиться! – прогремел злой родитель.
– Но я так понимаю, с договором вы ознакомились, – догадался Аррануш, переводя взгляд с сына на отца. – И куда же вы собираетесь его перевести?
– В столичную военную академию.
Керст скривился, в то время как директор сдавленно хохотнул.
– Вы хотите сделать из него боевого мага или бесполезную блестящую фигурку для парадов?
– Это не ваше дело.
– Ну почему же, он мой кадет. Я несу за него ответственность, и мне просто совесть не позволит загубить такого способного мальчика, отдав его в руки столичных кукол.
Навир сжал зубы. На скулах вздулись желваки, потемневшее от гнева лицо неприятно изменилось.
– Предлагаю продолжить разговор в моем кабинете, – не переставая улыбаться, предложил директор.
Навир по непонятным мне причинам согласился, уверенно выйдя вслед за директором.
– Да, – нервно взъерошив волосы, Керст смотрел мне под ноги, не решаясь поднять взгляд, – не хотел я, чтобы ты это видела.
– Да ладно. – Только после того, как Аррануш увел старшего Навира, я вспомнила, что еще ни разу не была в комнате Керста. – Родственников не выбирают.
– И все же…
– А это у тебя что?
На столе лежала небольшая – двадцать на двадцать сантиметров – деревяшка с какими-то черными линиями на ошкуренной поверхности.
– А, – он смутился, – посмотри, если хочешь.
К столу я прямо кралась, а там, со светлого, гладкого дерева, сложив лапки и навострив уши, на меня смотрела самая настоящая рагра.
– Это как ты?..
Погладив пальцами выжженные линии, я любовалась собой. И это точно была я, потому что если Керст решил выжечь какую-то другую рагру, я ему нос откушу.
– Сейчас.
Вытащив из-под стола неровный обрубок, он быстро выбрал стальной прутик с деревянной рукоятью, подул на его кончик, отчего тот быстро раскалился, и четкими, уверенными движениями выжег пушистое соцветие на чуть неровной поверхности.
– Как-то так.
Керст с улыбкой протянул мне результат трехминутной работы. Это была армерия, совершенно точно армерия. Красивый горный цветок. Память о доме.
– Керст, а можно я ее себе оставлю? Очень красиво.
Он растерялся.
– Зачем тебе это? Если хочешь, я тебе что-нибудь получше выжгу.
– Ну пожалуйста, можно эту?
– Бери, – озадаченно разрешил он, убрав прут в жестяную коробочку. – Я рад, что тебе нравится.