— Да как же Иринку увести, — с сомнением сказал Вася, — она же показать должна: вдруг мы без нее дерево не найдем?
— Вы идите, а мы с Иринкой останемся, — сказала любопытная Глаша. — Меня дома никто не хватится. Отец дежурит, Файка в Никольское за помидорами уехала, а мамка придет вечером. Мне и не влетит. Я останусь.
Я вцепилась в Глашину руку и посмотрела на Васю. Сейчас, когда пришла пора возвращаться в опостылевший парк, я снова поникла. Значит, я была трусиха и тут же упрекнула себя за это. А Паночка Мосягина? Найдут ее без меня? Мне, правда, пришло еще в голову, что и сама-то я теперь плохо представляю, как в тех зарослях огромного старого парка, среди множества толстых деревьев, я найду тот самый карагач…
Валька дернул меня за рукав и посмотрел виновато:
— Я бы тоже с тобой остался…
— Не можем мы с тобой остаться, — с сожалением сказала Галя. — Нас мама ругать будет. Ей Юрка ничего делать не дает.
Вот как? Всем им казалось, что другие дела гораздо важнее: Юрку нянчить, розы продавать. Может, они плохо поняли, что происходило что-то очень значительное, даже страшное?
Мы с Глашей, взявшись за руки, стояли около Васи, а остальные ребята растерянно смотрели на нас. Митя махнул рукой и повернулся к нам спиной, казалось, он уже уходит. Потом вернулся.
— Вась, — сказал он, — ты вот чего… Ты девчонок посади вот хоть здесь, на крылечко, а сам пока один туда иди. Сторож как увидит Иринку, ни за что не пустит, сразу поймет. А уж потом, если понадобится, ты за ней придешь.
В Митиных словах звучало неподдельное участие и беспокойство, и хмурое Васино лицо прояснилось. Я поняла, что и он был удивлен, что ребята нас оставляют. Вася кивнул и протянул Мите руку.
— Слушай, Митька! А ведь тебе до Гоголевской небольшой крюк сделать надо?
— До Гоголевской? — обрадовался Митя. — Никакого крюка, два шага. Пойдем отсюда другой дорогой, к скверу, а оттуда рукой подать.
— Ага! — размышлял Вася. — А Сафронова ты не знаешь?
— Сафронова? Нет, не знаю.
— Ну, ты как войдешь в Дом свободы — там спроси. Только обязательно Сафронова.
— Или Чурина, — оживилась я.
И Вася кивнул головой:
— Правильно, Сафронова или, если Сафронова не будет, можно Чурина.
— Только, Вась, — я притянула его к себе и шепнула на ухо, — скажи, чтоб не Рушинкера.
— Сафронова. Запомню, — твердо сказал Митя.
— Вот-вот, или Чурина. А если Нияза там встретишь, то тоже можно все без утайки, хорошо?
— Мы всё запомнили! — радостно сказали Валька и Галя.
У всех уходящих лица сразу прояснились. Им очень хотелось быть полезными хоть чем-нибудь.