Все мои хлопоты, вся возня с кирпичами сопровождались упорным лаем Полкана. Передохнет мгновение, прислушается и опять залает. А тут вдруг завыл так громко, что я забыла свою боль и отчаяние. А потом умолк. В тишине я ясно расслышала хлопанье калитки, шаги, женский голос. Я не разобрала ни слова и только спустя мгновение поняла: это по-узбекски. А Полкан снова заскулил, только теперь совсем рядом. Мужской голос ответил женщине тоже по-узбекски. Мне уже казалось, что за дверью сарая собралась целая толпа незнакомых людей. Кто они? Найдут ли они меня? Если найдут, что они мне сделают? Так я размышляла, как будто бы даже не волнуясь. Наверное, я уже не могла представить себе, что еще такое могло бы случиться хуже, чем уже случилось.
Под самой дверью раздалось прерывистое дыхание Полкана, и помимо моего желания мои губы произнесли так тихо, что я сама не услышала: «Полкан». А он услышал. Как он залаял! Как завизжал! Торопливые шаги, звякнул засов, дверь распахнулась. Полкан торопливо лизал мне лицо, шею, лапы тяжело давили грудь. Я отстранила его рукой и увидела над собой в распахнутой двери высокую темную фигуру. Тут же я зажмурилась, отчетливо понимая, что теперь конец всему. Пана застонала, но я и слышала и точно не слышала. Безразличие охватило меня. Даже внезапный грохот злосчастного ведра не заставил меня открыть глаза. Меня берут за плечи, подсовывают руки под спину… «Теперь уж все равно», — подумала я.
Я лежала на земле и вдыхала всей грудью прохладный вечерний воздух. Оказывается, я еще жива. Надо мной шелестели листья, на груди у меня лапы и морда моего Полкана, и, открыв глаза, я встретила настороженный взгляд его блестящих глаз. Лунный свет заливал весь двор, и на низком звездном небе четко вырисовывались надломленные стебли и крупные резные листья касторки.
В сарае вдруг заплакала Пана, и я сделала усилие подняться. И тут чья-то рука ласково провела по моей щеке и отстранила Полкана.
— Хо, кизча![2] — услышала я и села.
Рядом со мной, сбросив на плечи паранджу, сидела женщина. Она привлекла меня к себе, приговаривая что-то непонятное, ласковое.
— Айланай![3] — Женщина убрала с моего лба всклокоченные слипшиеся волосы.
Полкан придвинулся к нам и лизнул ей руку.
— Пошт![4] — сказала женщина нисколько не сердито.
Высокий человек в полосатом халате вышел из сарая с Паной на руках, подошел к нам и положил ее на землю рядом со мной, головой на колени к женщине. «Нияз! — мелькнула мысль, но я не поверила себе и прижалась к плечу незнакомой узбечки. — Откуда Нияз? Но все равно это он», — убеждалась я, глядя во все глаза.