— Молчи, молчи, Ариша…
А я уже и так молчала. Потом мама взяла меня у дяденьки Сафронова, поставила на пол и вывела из комнаты.
Мы сели на мягкий диван и сидели тихо, и я почти перестала дрожать. Только еще раз вздрогнула, когда провели мимо нас Булкина и Виктора со связанными на спине руками. Проходя мимо меня, Виктор вдруг уперся, остановился и сказал спокойно и даже дружелюбно:
— Прощай, богиня правосудия. Кланяйся от меня сама знаешь кому.
Но я так никогда и не догадалась, кому он это кланялся. А тогда я зажмурилась и уткнулась в мамино плечо и закрыла глаза.
И наступила тишина. Не сразу. Сначала кто-то долго ходил вокруг нас и переговаривался, но потом все ушли. Из окна слышались громкие голоса и умолкали. Мама перебирала пальцами мои волосы, и звуки вокруг все таяли и таяли, но спать я все равно не могла. Я не хотела больше думать про Булкина, только почему же мне все лезло в голову, как мы сидели с Паночкой в темном сарае, потом я лежала на груде кирпичей и надо мной в распахнутой двери — темная фигура. Ну хорошо, нечего бояться, это же был Нияз! А как бы я выбралась из сарая, если бы Масма-апа не привела туда Нияза?
Я осторожно взяла под мышки спящую Паночку и стащила ее с тюфяка. Она ничего не слышала и продолжала спать. Я свернула этот старый тюфяк и осторожно положила его на груду кирпичей и разного хлама. Теперь ведро. Могу лезть наверх. Стоя высоко, я отгибаю железный край крыши и пролезаю под ней. Спрыгиваю вниз, бац! Падаю прямо на Булкина, который спрятался под сараем.
«Не знаю никакого Козловского!» — дико заорал Булкин и стал притворяться, что он собака, и лаять.
Я затрясла головой, открыла глаза; оказывается, я все-таки заснула, а тявкал совсем не Булкин, а мой Полкан, вертевшийся возле дивана. Мама наклонилась ко мне и тихо сказала:
— Теперь можешь быть спокойна. Масма-апа показала, где живет арбакеш, и ящики увезли на грузовике. Когда грузовик вернется, нас отвезут домой к бабушке.
И мама вдруг улыбнулась, и лицо ее просветлело. Потом она отстранила меня, сбросила свои веревочные туфли, встала ногами на диван и прикрутила лампу. А Полкан вдруг тоже вскочил на диван и свернулся калачиком, уткнувшись мне в колени. Мама увидела это и хотела его столкнуть, потом раздумала и села с другой стороны. И мы все трое так сидели и дремали; мне уже было спокойно, только пятку дергало, но это все-таки можно было терпеть.
Я услышала, как тихо заскрипела большая дверь. Полкан виновато спрыгнул с дивана, а мама, которая дремала возле меня, открыла глаза. К нам на цыпочках подошел товарищ Петров.