— Отдохнули немного? — вполголоса сказал он. — Грузовик пришел за вами. Только, может быть, ты, Иринка, все-таки покажешь то дерево с дуплом? Едва стало светать, мы весь парк опять обошли, да как искать, когда тут несколько десятин, и все сплошь деревьями засажено!
Мама с беспокойством посмотрела на меня, а я уже сползала с дивана. Все тело у меня ныло, а особенно болела злополучная пятка. Но зато на душе было так спокойно, и все стало опять казаться интересным, как всегда по утрам.
И вот мы тихонечко, на цыпочках, вышли на крыльцо. А во дворе было совсем светло, хотя солнце еще не встало. И нас там ждали дяденька Сафронов, заведующий Петров, Нияз, красноармейцы, Вася и, конечно, Глаша.
— Пошли, Иринка, скорее, — нетерпеливо торопил Вася.
Нияз взял меня за руку. А вот Масма-апа — и она, оказывается, была тут — выглянула из полуоткрытой паранджи и улыбнулась мне.
Небо над деревьями было розовое, дорожки прохладные, — страха как не бывало. Даже Полкан больше не жался ко мне; прихрамывая, как и я, бежал впереди по дорожке, вспугивая птиц из кустов. Глаша шла рядом со мной и тоже молчала. Совсем недолго шли, и вот площадка с маленьким домиком. На двери опять висит замок, как вчера, когда мы пришли сюда с Володькой-Лунатиком. Все, что мы тащили на себе, валяется здесь в беспорядке.
Корзина с посудой, Володькина гордость — граммофонная труба, маленький медный самовар… Даже деревянный будильник! Я высвободилась из рук Нияза, подобрала возле крыльца будильник и прижала к уху: не тикает.
Я осторожно положила его на ступеньку… Вон разбросанные кизяки. Вчера под ними лежали ящики с оружием, а мы ни о чем не догадывались, играли здесь в прятки…
Вот корыто. Отсюда я побежала прятаться, и Полкан за мной. Но как здесь все затоптано!.. Пышная, душистая полынь, через которую вчера так трудно мне было пробираться, вся полегла и уже увяла.
Я отстранилась от мамы и Нияза: мне уже совсем не было страшно. Я старалась разыскать ту полянку, на которой увидела вчера плачущую Паночку Мосягину. Теперь Полкану здесь было раздолье: полынь полегла и он бежал себе вперед, как будто зная, куда мы направляемся. И правда! Вот она, эта поляна. Здесь-то как раз никого после нас с Паной не было — все светло и зелено, только несколько сломанных стеблей: здесь лежала и плакала Паночка.
Я остановилась, чтобы дождаться всех. Но дяденька Сафронов сказал мне:
— Ты лучше ступай вперед, Ариша, а то мы тебя только сбивать будем. А мы тут, все время за тобой идем.
Но Глаша все-таки подскочила и взяла меня за руку. Вдруг, откуда ни возьмись, Полкан вернулся и притащил в зубах белую панамку.