— Значит, по-твоему, я трусиха? — с горькой усмешкой спросила я. — Значит, Фая глупо поступила, что спасла меня?
Мама стала смеяться.
— А разве ее дело спасать всяких озорниц вроде тебя? Как это вас с бабушкой не удивляет, что Фая с размаху бултых в воду и давай тебя из воды тащить? А ее это дело?
Я даже остановилась и чуть-чуть подумала. Хитренькая какая мама! Вот она куда клонит: это мы с бабушкой говорим: «Не твое дело». Только ведь совсем не похоже. Но я все же сразу перестала обижаться.
— Мама, ведь там, куда ты ездишь, никто не тонет.
— Это правда, — помолчав, сказала мама уже серьезно. — Тут, видишь ли, совсем, конечно, другое дело, куда важнее. Только, чур, ты не обижайся, а подумай… Вот уже два года прошло, как прогнали царя. Потом отняли власть у помещиков и буржуев. В больших городах, где много рабочих и большевиков, сразу стало легче людям жить. А отъедешь чуть подальше — там все еще старые порядки. Бедняков по-прежнему притесняют. Иринка, ты, правда, еще маленькая, я просто не знаю, как тебе все это объяснить, чтобы ты поняла.
— Я пойму, мама, вот честное слово, я все пойму, ты только расскажи!
Мама улыбнулась мне; мы опять шли, дружно держась за руки, и я затаив дыхание слушала.
— Приедешь в кишлак, а там люди живут по старым правилам и не знают, что пришла пора жить по-другому. А здесь, на Востоке, труднее всего живется именно женщинам… Разве могу я сказать, какое мне до этого дело! Разве не женское дело помочь другим женщинам!
Я пристыженно молчала.
— На берегу Чирчика есть огромный кишлак, мы туда уже раза три ездили, а я еще не во всех бедных домах побывала. Там всего три дома богатых, хороших, с настоящими застекленными окнами. По вечерам там зажигают светлые керосиновые лампы. В этих домах живут мулла и два бая. Важные, одетые в красивые халаты! В комнатах ковры, пестрые чистые подушки! А остальные домики… туда и влезть страшно: маленькие, глиняные, крыши заросли травой. Вместо окон круглые дыры, зимой их затыкают тряпьем, а все равно холодно. Там, конечно, и ламп нет, где им взять керосин! Только кора — чирок, самодельные сальные коптилки. А ребятишек там полным-полно, все они полуголые, всегда голодные, даже зимой босые. Если подрастет мальчик, его стараются отдать в услужение мулле или баю — там хоть объедками накормят. А девочку даже в услужение не полагается отдавать.
— Ну и не надо девочек отдавать в услужение! — запальчиво воскликнула я.
— Кормить нечем, ты понимаешь! Родители целый день работают, а прокормить семью не могут, ничего ты не понимаешь!