— Понимаю, — виновато прошептала я.
Но мама как будто не слышала.
— Девочку можно продать кому-нибудь в жены. Кто чуть побогаче, покупают себе таких жен — девятилетних девочек. Их бьют, заставляют делать тяжелую работу, кормят той же пищей, что и дворовых собак, а жаловаться некому! Если девочка плохо работает, хозяин ее выгонит как бездомную собаку, и ей совсем некуда деваться! Это, пожалуй, страшнее, чем твое катание в дырявом корыте! А ты считаешь, что вмешиваться в жизнь этих детей не мое дело!
Я не знала, что ответить, и виновато молчала, но мама и не ждала от меня ответа.
— Когда в бедной семье рождается девочка, мать знает, какая печальная судьба ожидает ее ребенка. Мулла так и говорит: девочка рождается в наказание за грехи, так решил аллах. Еще мулла вот что говорит: если чему-нибудь суждено пролиться, пусть прольется сыворотка. Если кому-нибудь суждено умереть, пусть умрет женщина.
Потрясенная, я молчала, но мама все продолжала и продолжала рассказывать… Ну что же, я сама просила, а теперь даже слушать тяжело.
— Девочка вырастает, становится женщиной, а все равно ей живется не лучше. Она бесправная и забитая. Если надоест своему мужу, он может прогнать ее и отобрать у нее ребенка, а жаловаться некому. А ты и твоя бабушка говорите мне: «Это не твое дело…»
Мама на минутку умолкла, а когда заговорила, голос ее стал мягким и ласковым:
— А в семьях бедняков, наперекор этим злым обычаям, люди любят друг друга, любят своих детей, страдают, но не знают, что порядки могут быть другими… Бесправие, нищета, болезни! Какими только болезнями не болеют в этих домах, похожих на норы! Сколько умирает маленьких детей! Есть дети с глазами печальными, как у стариков, — у них страшная болезнь, которую тут так и называют — «собачья старость». Пендинская язва, малярия… Люди слепнут от трахомы… И лечит опять-таки невежественный мулла — врачей там нет! Разве он лечит? Он только у них отбирает последний хлеб… Нет, надо торопиться и скорее, скорее изменить эту плохую жизнь.
— А как? — почти в отчаянии спросила я, и мама задумалась.
— Как? — переспросила она, помолчав. — Объяснить людям, что дальше так жить нельзя, что они имеют право на другую жизнь. Объяснить, что женщина такой же человек, как мужчина, что мулла и баи — злые, ленивые обманщики. Прогонять из кишлаков людей, которые мешают всему новому…
— А кто мешает?
— А вот послушай! — Мама притянула меня к себе поближе и, обняв за плечи, переменила шаг, чтобы идти в ногу. — Недавно женщины в одном кишлаке потихоньку рассказали мне, как начальник милиции отбирает у бедняков рис, деньги и говорит, что этого требует Советская власть. Этот человек дружит только с богатыми людьми, ходит к ним в гости. Над бедняками смеется, говорит: аллах создал бедных и богатых и так должно быть всегда.