Я даже с Володькой не простилась, хотя он и дошел с нами до самой калитки. Смотрела на него и не видела. Ребята, обгоняя нас с Васей, кинулись подбирать нападавшие опять липкие стручки, а мне эти стручки были нисколько не нужны. Вася выпустил наконец мою руку и провел ладонью по моей голове.
— У тебя песок в волосах, — сказал он, и я услышала в его голосе неожиданную ласку.
— Это из дупла, — уныло сказала я. — Когда трахнуло, оттуда пыль и песок посыпались… — Я подняла на Васю глаза и неожиданно для самой себя сказала ему с жестким упреком: — Он белый, а ты ему веришь. Была девочка! Была! Она куда-то провалилась. Он сам испугался, а все врет, что не было девочки. И сторож белый. Это он тогда на сундуке говорил с Булкиным про оружие. Я узнала. Ты и тогда не верил, и сейчас! Они оружие будут увозить.
Вася остановился. Я сделала еще несколько шагов и тоже встала, глядя себе под ноги.
— Иринка, — сказал вдруг Вася и нагнулся к самому моему уху. — Я верю тебе, а не ему. Мы зайдем сейчас за угол, и ты все мне расскажешь. Я, пожалуй, вернусь в детский дом, а вы меня здесь на улице подождете. Идет?
— А девочке поможем? — с облегчением спросила я.
Вася кивнул головой и осмотрелся по сторонам.
— Только здесь не стоит разговаривать, Иринка, пойдем за угол.
— Мне тоже надо вернуться, — так же шепотом говорила я Васе, крепко держась за его руку. — Ты же не знаешь то дерево…
Но тут ребята, убежавшие было вперед, гурьбой возвратились к нам. Им показалось, что мы слишком медленно тащимся, и надоело нас дожидаться.
СО МНОЙ ОСТАЛАСЬ ТОЛЬКО ГЛАША
Валька подошел ко мне и протянул кусок порядком измусоленного жмыха. Мне было не до еды, да еще карман моего платья вздувался от тети Агашиной лепешки. Я взглянула на приятеля исподлобья, но встретила такой сочувственный взгляд, что взяла жмых. И Вася не запретил мне его погрызть. Все ребята торопились в далекий путь к дому.
Митя Метелев, который редко разговаривал с малышами, да еще с девчонками, вдруг потрепал меня по плечу:
— Брось, Вася, ее пилить. Она вся с лица переменилась. Пошли лучше скорее домой.
— Никто ее не пилит, просто она испугалась. Да ты постой: домой, кажется, еще рано, — озабоченно сказал Вася, оглядывая всю компанию. — Зайдем за уголок, обдумаем одно дело.
Даже Глаша, которая, несмотря на усталость, продолжала скакать и вертеться, при Васиных словах остановилась как вкопанная и насторожила уши; Валька и Галя тоже присмирели и приблизились к нам.
Вася осмотрелся по сторонам и, заметив, что женщина в парандже, откинув черную сетку, пристально смотрит на нас, предложил отойти подальше. На перекрестке, где кончался дувал, было еще очень жарко. За углом старый узбек, в распахнутой у ворота белой рубашке, в засученных по колено штанах, поливал ведром из арыка улицу. Пришлось завернуть за следующий угол.