Мне нравится сидеть на просторной светлой кухне, наблюдать, как Марина готовит завтрак для остальных Крестовских. Она, кажется, знает, кто и что любит по утрам. Для Крис делает большой стакан грейпфрутового сока, для Алекса — яичницу с беконом, для Сержа, само собой, кучу всего, включая миску с творогом и большой рулет с омлетом и куриным филе.
А вот для Игоря Марина ставит на деревянный поднос большую кружку крепкого черного кофе, несколько тостов с маслом и большое яблоко. Похоже, Крестовский не любит плотные завтраки. Я вдруг вспоминаю, что накануне он просил зайти.
— Ой, а можно я отнесу? — спрашиваю у экономки.
— Анна Артемовна, ну зачем? Да еще и с больной рукой.
Но поднос легко удержать и правой, хотя после таблетки никакой боли я не чувствую.
— Он просил зайти с утра. Пожалуйста. Так я хотя бы по делу.
Марина вздыхает и машет рукой. Я подхватываю поднос и быстро поднимаюсь по широкой лестнице. С удивлением встречаю Крис. Чего это она так рано? Я думала, богатые наследницы по крови спят до обеда.
— А, — усмехается она, — пытаешься приносить хоть какую-то пользу.
— Будешь милее, и тебе как-нибудь занесу, — бурчу я.
Сил вступать с ней в полемику нет. Да и Крис как-то вяло рычит, скорее, для порядка. Она зевает и идет на кухню, а я поднимаюсь к кабинету Игоря и в нерешительности замираю перед дверью.
Стучу.
— Войдите, — раздается из комнаты.
Захожу, придерживая поднос.
— Тебе что, купить униформу? Я предпочитаю ту, что из секс-шопа. Какого хрена ты таскаешь подносы?
— Просто захватила по пути.
Ладно. Наваждение прошло. Вечером мне казалось, он может быть добрым и даже заботливым, но сейчас понимаю — и правда казалось.
— Хотела сделать вам приятное.
— Если хочешь сделать мне приятно, сделай минет.
Я закатываю глаза. Нет, в самом деле, я уже даже не краснею.
— У вас с Сергеем все шутки ниже пояса?
— Смотря с кем шутить.
— Не шутите так с таможенниками, а то сорвется отпуск.
— Что рука?
Я замечаю, как Игорь формулирует вопросы. Он не спрашивает «Как ты?», не спрашивает, больно ли. «Что рука?», — максимально обезличенный и нейтральный вопрос. Можно подумать, что ему просто плевать. Но на самом деле мне кажется, он специально и очень тщательно подбирает формулировки.
— Болит, я выпила таблетку несколько минут назад.
— На одиннадцать у тебя прием врача, сделаешь рентген.
— Как скажете. Что это было? Почему они на нас напали, вы выяснили?
— Да, — следует короткий и совершенно не информативный ответ.
— Ну, и?!
— Дела семейные.
— Я что, даже не имею права знать, за что получила?!
— Тебе достаточно знать, что все наказаны. Трое сядут, один ляжет — сидеть он уже никогда не сможет.