Брею ногами траву, в резкой подсечке роняя подошедшего с нехорошими намерениями шестерку Седого Эгмунда. Рву с пояса нож, вскакиваю как ошпаренный и висну сзади на Минае, одной рукой хватая оба его уса как веревки и запрокидывая ему голову, другой приставляю к жирной шее лезвие ножа.
- Всем стоять! – объявляю громко. – Дернется кто – глотку ему вскрою, мне терять нечего.
Наметившееся было движения в стане врага замирает. Теперь я могу видеть, что с Эгмундом всего трое урманов и около десяти человек статью и вооружением пожиже. Сбитый мною с ног фраер ковыляет в сторонку.
- Голец, живой?! – кричу через плечо.
- Живые мы, батька! – доносится откуда-то приглушенно.
Отлично – в сарае сидят. Теперь надо выпутываться из ситуации. В кино ведь по-разному бывает, охотник махом превращается в дичь, давешний заложник легко может стать хозяином положения. Поэтому хватку я не ослабеваю, кручу башкой как беркут, ловлю любое подозрительное телодвижение.
- Чего ты хочешь? – спрашивает Эгмунд спокойно.
- Отпусти всех, потом я отпущу Миная и разойдемся. Серебро можешь оставить себе.
С минуту он, как мне кажется, раздумывает, глядя себе под ноги.
Хорош, шкаф, ничего не скажешь. С таким схватись в спарринге даже без оружия укладывать вспотеешь. Интересно, почему он такой седой, ведь не старый еще? Привидение страшное увидел или витаминов в детстве не хватало?
Подумав, Эгмунд делает несколько шагов к группе выгнанных из дома людей. Его черная кольчуга каким-то мистическим образом поглощает свет масляного фонаря, кажется, что движется не человек, а огромная тень. Первым к Эгмунду стоит Родим, обнимающий плачущую у него на плече жену.
Урман медленно вытаскивает меч, поворачивается ко мне лицом и не глядя полосует сталью по головам войта с супругой. Два тела падают в обнимку как одно, урман чуть отходит, чтобы не выпачкать кровью сапоги.
Эгмунд все так же пристально глядит на меня, словно хочет сказать: “Видал как могу!?”
- Э, Седой! Ты чего творишь, тварь отмороженная?! – кричу как только отпускает оторопь.
Минай под моим ножом шумно сглатывает.
- Будешь смотреть дальше или сделаешь что хотел? – совершенно ровным голосом спрашивает седой урман.
Следующим в ряду стоит Михаил Евгеньевич Мохов.
Я вдруг понимаю, что непоправимо просчитался. Скандинавскому наемнику глубоко наплевать на семейные дрязги, он уважает лишь силу и любит только звон монет. Наши сокровища, судя по всему, они в доме уже обнаружили. Ему с приятелями этого надолго хватит. И не придется выкраивать с Миная свою долю.
Седой Эгмунд привычным движением стряхивает с меча кровь, словно подводит итог моим раздумьям. Ему ничего не стоит сейчас сделать один-единственный мах и уложить моего Мишаню рядышком с беднягой Родимом.