- Правильно, не берите – для других берегите.
Они хоть и разные, но похожи как братья-двойняшки. Кожа лиц дубленая, загорелая, черные волосы волнистые, короткие бороды одинаково стриженные, плечи широкие, знакомые с тяжелой работой руки налиты настоящей мужской силой. В острых карих глазах читается затаенная насмешка.
Я так понимаю, никакой определенной, уставной формы не существует. Всяк дружинник волен одеваться как пожелает, оружие с собой таскать может какое душе угодно лишь бы обращаться с ним умел. Ни знаков отличительных, ни гербов, ровным счетом ничего, что отличало бы боярского дружинника от любого другого вооруженного фраера. Единственное, что нам выдали более менее одинакового это пять шерстяных плащей-накидок с завязками на груди, без капюшонов, темно-серо-грязного цвета.
Невул напоследок меняет свой верный лук на другой, на мой взгляд ни чем от прежнего не отличный, к тому же без тетивы он похож на изогнутые рога диковинного животного.
- Настоящий, – любовно наглаживая игривый изгиб, говорит долговязый лучник. – Боевой.
- У тебя не боевой разве? – спрашиваю, памятуя как лихо бывший разбойник разил противников.
- Какой там! – фыркает Невул. – Сам делал для охоты. А это мастером сработан, сразу видно. Любой доспех насквозь если знать куда бить.
- Ты натянешь ли? – с большим сомнением в голосе интересуется Шепет. – Помню, тугой он был слишком, не всякому по руке.
- Тетиву подходящую найду, тогда и покажу как надо стрелять. У вас, вижу, тут гнилье одно, даже моему старому луку на два худых выстрела.
Мне приходит мысль перенести все наши ценности покамест сюда под столь надежный замок. Не место им в сарае, где мы с парнями на первых порах ночевали.
Не сходя с места, Рыкуй щедро выделяет для нас пустой сундук с тяжеленной крышкой. Пока парни перетаскивали имущество, Рыкуй поведал, что лишился кисти двадцать лет тому, в кровавой схватке с ватагой дреговичей не пожелавшей платить мыто полоцкому князю за дневку на городских причалах. К ним с предъявой, а они за топоры.
Шепет и Рыкуй тогда при боярине Головаче в дружинниках ходили, в Полоцке с ним начинали. Там и закончили. Сейчас живут как все, хозяйство ведут, внучат балуют.
- Никогда бы не подумал, что эти жабьи дети способны так яростно драться. Еле их угомонили. Шепету булавой глаз вынесли, лишь шелом от верной смерти и упас. Я тогда десятником был, мы к ним в лодию попрыгали, встретили нас как полагается, тут ничего другого и не скажешь. Одного я в тесноте зарубил, а их главарь единственным на всю шайку мечом руку мне отсек. Гляжу, лежит моя лапа передо мной, меч сжимает. Дрягва не заметил, что у меня в другой руке второй клинок, добивать кинулся. Жаба.